Русский язык в зеркале языковой игры
Шрифт:
8. Другие средства
С демагогическими целями могут использоваться, кроме основных, перечисленных выше, также и некоторые другие языковые средства, ср.:
(1) Матч по легкой атлетике СССР—США Бегут двое. Американец победил. Советские газеты сообщили. «В беге на 100 метров советский спортсмен пришел одним из первых. Американский бегун был предпоследним».
В нейтральном употреблении быть одним из первыхможно, если есть большая группа «не первых», а предпоследним—если есть большая группа «первых».
(2) — Л что, Куколка?—спросил Новакович — Что если переложить эти стихи на
музыку?Я
—Да разве вы композитор?
– Я-mo?Вы оперу «Майская ночь» слышали?
— Но ведь это вещь Римского-Корсакова?!
— Вот я и говорю—знаете «Майскую ночь» Римского-Корсакова? Так я могу написать в десять раз лучше!(А. Аверченко, Шутка Мецената, III).
В описываемой в (2) ситуации при нейтральном употреблении реплика Вы оперу «Майская ночь» слышали?—это ответ в форме вопроса, уместный только в устах автора «Майской ночи».
9- Пример языковой демагогии («Клеветникам России» Пушкина)
Рассмотренные выше приемы языковой демагогии используются и в «серьезной» художественной речи, в том числе в поэзии. Только один пример — стихотворение А. Пушкина «Клеветникам России», где приемы языковой демагогии являются основным структурным элементом. Оправдывая присоединение Польши к России, Пушкин использует прием сравнения: кровавое подавление восстания 1831 г. он сравнивает с домашним спором (в который, понятное дело, не должны вмешиваться посторонние!), Россию — с морем, а другие славянские народы —- с ручьями. Следующий примененный Пушкиным прием — д е м а-гогическая альтернатива: Оьавянскиель ручьи сольются в русскомморе? Оно ль иссякнет? вот вопрос.Пушкин даже не допускает третью возможность — возможность того, что и славянские народы будут независимыми, и Россия не погибнет (хотя и во времена Пушкина немало было примеров того, как близкородственные народы не сливались в «едином море» — Испания и Португалия, немецкие княжества и Австрия). И, наконец, концовка стихотворения: Иль нам с Европой спорить ново? Иль русский от побед отвык?,которую даже друг Пушкина П. Вяземский определил как нелепость и фанфаронаду: «Неужели Пушкин не убедился, что нам с Европою воевать была бы смерть?» Любопытно, что и сам Вяземский в этой своей заметке о стихотворении Пушкина не свободен от преувеличений и демагогических сравнений, напр.: «...курам насмех быть вне себя от изумления, видя, что льву удалось, наконец, наложить лапу на мышь» (Кн. П. А. Вяземский. «Старая записная книжка», по: В. Вересаев, Пушкин в жизни).
Н. Д. Арутюнова отмечает, что существует еще один принцип, регулирующий отношения между «я» и «другими», не менее важный, чем постулаты Грайса. Это принцип вежливости,который может заблокировать любой из четырех указанных ранее постулатов общения: чтобы быть вежливым, говорящий зачастую недостаточно информативен, отказывается от связности речи, ее ясности и однозначности и нередко даже грешит против истины. Вот три шутки, построенные на столкновении принципов истинности и вежливости.
(1) — Какая разница между джентльменом и истинным джентльменом? Джентльмен, открыв не ту дверь и увидев голую женщину, говорит: «Простите, мисс», а истинный джентльмен: «Простите, мистер!»
(2) Дама почтенного возраста обращается к известному журналисту.
—Вы не могли бы дать автограф пожилой женщине?
— Пожалуйста, но где она?
(3) Адмирал В. Я. Чичагов на приеме
Зачастую говорящие, стремясь быть вежливыми, не опускаются до лжи, а смягчают отрицательную оценку, чтобы не слишком огорчить собеседника:
(4) [Разговор Андрея С. (3 лет) с М. Г., угостившей его пирожками]
—Андрюша, тебе понравились мои пирожки?
— Не чересчур.
Ответ Не чересчурвежливее прямого нет,поскольку, по справедливому замечанию Е. М. Вольф [1981], всякое слишком, чрезмерно, чересчур, пере-создает отрицательную оценку. Отрицание наречия чересчурне приводит к замене в (4) отрицательной оценки на положительную, но смягчает отрицательную оценку.
(5) [Медвежонок Пух застрял, уходя из норы Кролика после обильного угощения]:
— Всё из-за того,—сердито сказал Пух,—что выход слишком узкий!
— Нет, всё из-за того, что кто-то пожадничал!—строго сказал Кролик.—За столом мне всё время казалось, хотя из вежливости я этого не говорил, что кто-то слишком много ест! И я твердо знал, что этот« кто-то»—не я!(А Милн, Винни-Пух и все-все-все; пересказ Б. Заходера).
Пример иллюстрирует особое употребление неопределенного местоимения, связанное с желанием смягчить упрек собеседнику,— «кто-товежливости». Иногда из соображений вежливости не допускается резкая смена темы:
(6) [Разговор русских эмигрантов] — Что это не видно моего кузена Гриши?— Разве вы не знаете?На прошлой неделе от сыпняка кончился—Ах, вот что! То-то я смотрю-.А булки почем покупали?(А. Аверченко, Кипящий котел).
Е. А. Земская выделяет два типа невежливости — намеренная и непреднамеренная [Земская 1994: 133]. Обыгрыванию подвергается чаще всего невежливость непреднамеренная.
Общее высказывание может оказаться невежливым, если говорящий не учел, что оно может быть отнесено к адресату:
(7) [Жена местного воротилы, застигнутая ливнем, укрылась в магазине]— Сегодня у вас так тихо,—заметила она недавно поступившему сюда продавцу—Обычно здесь столько народа.
— О да, мадам! Но взгляните на улику! Какой дурак захочет выйти из дому в такую погоду?
(8) [На концерте]
— Какой неприятный голос! Вы не знаете, кто поёт?
— Моя дочь.
— Прошу прощения. Дело, разумеется, не в голосе, а в песне. Прямо вам скажу— никуда не годная песня. Интересно, кто ее написал?
– Я.
Иногда обратный эффект может вызвать даже стремление быть вежливым:
(9) Дама, шутя, спросила молодого человека, будет ли он на ее похоронах.—«Без сомнения, сударыня, с величайшим удовольствием!»