Рута Майя 2012, или Конец света отменяется
Шрифт:
– А-а… это история с мостом и Монтекки – Капулетти, – засмеялась Томина.
Саша кивнул.
– Быстро заскакиваем в интернет-кафе, и нам еще ехать больше полсотни километров, а уже скоро стемнеет, – говорила Марина, когда они сворачивали за угол.
– А синенький там так и стоит, – приметил Александр.
– И что ты думаешь?
– Надеюсь, ничего. Хотя ничего и не исключаю, – пробормотал он.
Марина решила не переспрашивать. Волнений на сегодняшний день ей показалось предостаточно. Приехал домой человек на синеньком, живет он тут. Может быть.
В
«Марина и Александр! Схему я отыскал. Но интернету ее не доверю. Через день я вылетаю в Мексику. Сообщите, пожалуйста, свой номер телефона. Умоляю, не форсируйте события, не предпринимайте ничего одни. Знаю, что на помощь к вам едет Андрей Михайлович. Полагаюсь на вашу осторожность и благоразумие.
С археологическим приветом,
Николай Быстров».
– Итак, Мариночка, слетаются орлы, – радостно заговорил Саша. – Круг поисков сужается, круг осмотра расширяется. Коба и Тулум! Кобы вообще не было в нашем списке. Тулум мы не рассматривали, полагая, что Ветров посещал его уже с Быстровым и сосуд был уже спрятан. А оказалось, по Тулуму он гулял с Гарсией…
– Да зачем нам Тулум, когда Коба – «обильная вода»? Все сходится! – возбужденно перебила Марина. – Осталось дождаться схемы.
– Погоди спешить с выводами. Коба – это хорошо, но и Тулум не надо сбрасывать со счетов. – И Беловежский взял Марину за обе руки и, глядя ей в глаза, по слогам произнес: – «Тулум» означает «каменная стена».
Окрыленные, они вышли на сумеречную улицу. Но улыбка сползла с лица девушки, и она испуганно ахнула.
– Что? – заволновался Александр.
– Уф-ф! Мне померещилось, что от нашей машины шарахнулась какая-то тень.
– Что значит померещилось? Почему тень?
– Я увидела боковым зрением.
Родимый многострадальный «доджик» спокойно стоял недалеко от входа в интернет-кафе. Улица была пустынна. Выезжая, они заметили припаркованный на противоположной стороне синий «шевроле».
– Сеньор Рамирес?
– Да, привет! Что скажешь?
– За русскими действительно следят те, о ком я думал.
– Те, кто убил русского коллекционера?
– Да.
– Почему ты так уверен?
– Я видел главного.
– Что с русскими?
– Они попали в аварию. В них кто-то въехал.
– Следуй за ними неотступно.
– Я могу их предупредить?
Рамирес взвесил ситуацию и ответил:
– Думаю, да. Только осторожно.
– Сеньор Рамирес, вы кого-то подозреваете?
– Да, и давно, – растягивая слова, проговорил Рамирес.
– И я.
– Что ж, подождем, когда наши подозрения сойдутся.
Поговорив, Диего Бернардо Рамирес погрузился в размышления. Потом открыл ящик стола и извлек потрепанный блокнот. Он листал его, делая пометки на бумаге. Затем снял трубку обычного телефона и набрал номер. В трубке
– Сеньора Гарсия, пожалуйста.
Глава сороковая
Яшче
Трасса Мех-186 осталась в стороне. Чудом оказался открыт шлагбаум, который днем возвещал о въезде на территорию заповедника Калакмуль за отдельную мзду. Вероятно, мексиканцы полагали, что ночью вряд ли кто отважится сунуться в эту поросшую густой сельвой закрытую зону.
Томина ехала медленно по довольно узкому шоссе. Оба старательно вглядывались в темноту, пытаясь различить указатели. С обеих сторон жарко обнимали джунгли. Небольшая скорость давала ложное впечатление, что проехали уже километров десять, но счетчик километража успокоил, что обещанные три километра еще не покрыты.
– Тормозни. Щит какой-то впереди, – призвал Беловежский.
Фары вырвали из тьмы большой кустарного вида стенд на необструганных деревянных ножках. Он гласил: «Кемпинг "Яшче"». Стрелка внизу предлагала резко свернуть направо, в никуда, чтобы через 700 метров достичь рая. На прибитой ниже деревянной доске краской было нацарапано: «Ресторан открыт с 6 утра до 10 вечера».
– Да, приобщиться к еде не помешало бы, – мечтательно проговорила Марина.
– Тогда сворачивай.
– Где?
Они тронулись ползком, сканируя темные джунгли в поисках лазейки, пока чуть впереди свет фар не зацепил четыре официальных знака: еда, ночлег, возможность умыться и задать вопросы. И доска с надписью: «700 м», и стрелка направо. Тут обнаружилась и прореха в зарослях. Марина нерешительно затормозила.
– Что ты медлишь? Сворачивай! – нетерпеливо поторопил Александр.
Она кивнула, вздохнула и осторожно направила автомобиль в неведомое русло проселочной дороги. Сельва накрыла их с головой. Дальний свет обозначил узенькую, укатанную шинами дорожку, отвоеванную у растительности и с обеих сторон отороченную булыжниками. Переваливаясь через кочки, камни и обнажавшиеся то и дело корни, машина медленно увлекала их в самую толщу джунглей. За пределами света фар не было видно ни зги. Дорога петляла то вверх, то вниз среди деревьев. И только изредка попадавшиеся стрелки указывали путь и давали надежду.
– И куда мы едем? – запаниковала Марина. – Семьсот метров – это недалеко. Мы их давно проехали. Здесь в случае чего даже развернуться негде, так узко.
– Не бойся! Не в пустоту же все эти указатели и стрелки! – подбадривал Саша.
Дорожка немного расширилась, образуя небольшой карман.
– Может, развернуться, пока можно? – робко спросила девушка.
– А спать где? Нет уж, испьем эту чашу до дна. Вперед! – скомандовал Саша, добавляя металл в голос.
– У женщин плохо с ездой назад. Так что я потом отсюда не выберусь задним ходом, да еще в темноте, – бурчала Томина.