Рута Майя 2012, или Конец света отменяется
Шрифт:
– Нашел, нашел! – К ним бежал радостно возбужденный француз. – Бензин вам нашел!
В багажнике огромного открытого пикапа тут же неподалеку на стоянке красовалась изрядная канистра с горючим. Молодой мексиканец, представившийся как Энрике, согласился поделиться половиной ее содержимого. И тут случилось странное. На вопрос русских, сколько они должны за бензин, мексиканец ответил – нисколько. Томина изумилась и попыталась возразить, что это неправильно, на что тот отвечал, что, если они будут предлагать ему деньги, он горючего им не даст.
Началась международная операция по спасению незадачливых русских.
– Ура! Мы спасены! Теперь нам с лихвой хватит доехать до заправки.
Спасательная команда радостно загудела. И Томина попыталась снова предложить Энрике плату за бензин. Джеймс как раз подошел к ней, чтобы договориться о времени возвращения, и невольно стал свидетелем ответа мексиканца:
– Денег я не возьму ни в коем случае. Был рад помочь вам.
Он развернулся и гордо понес канистру в свой пикап. Томина торжествующе воззрилась на американца:
– Вот видите! А ведь он совершенно посторонний человек!
Джеймс обезоруживающе улыбнулся. Они условились встретиться в билетном павильончике через три часа. Беловежский тем временем крупными глотками жадно поглощал воду в стремлении избавиться от привкуса бензина во рту.
– Как ты? – участливо спросила Марина.
– Нормалек! – хорохорился Саша, отпил еще глоток и провозгласил: – Не считая щедро пригубленного мной бензина, надо признать, что знакомство с городищем моей мечты Калакмулем открывается настоящим чудом.
Марина расплылась было в улыбке, но в глазах вдруг мелькнула тревога.
– Смотри. – И она кивнула в сторону припаркованного в двух шагах синего «шевроле».
– Что ж, наши преследователи уже припожаловали, – вздохнул Александр. – Но мы же их ожидали, так что выше нос и острее глаз. Будем начеку.
– К счастью, наш спаситель Энрике не на синем «шевроле», а на черном пикапе, – выплеснула вдруг Марина свои тайные сомнения.
– Я уже подумал об этом, – признался Саша. – Чудо остается чудом, а не злобными происками дуэндес.
На штурм Калакмуля выдвинулись большой компанией. Французы и канадка не отставали от русских. К ним присоединились и мексиканцы-спасители. Долго пробирались по присыпанной галькой дорожке, на которой то и дело ровными гладкими столбами вырастали тонкоствольные деревья.
– Не стоит бродить здесь с закрытыми глазами или в темноте. Столкновения с деревом не избежать, – хохотнул Винсент.
Вскоре среди джунглевой поросли
– Это стелы.
Александр любовно водил пальцами по письменам, будто таким образом, на ощупь, как в книгах для слепых, ему сподручнее было разбирать высеченные иероглифы. Отвечая на невольные вопросы окружающих, Саша положил начало своей длительной лекции. Винс не отставал от него ни на шаг, ловил каждое слово. В присутствии мексиканцев разговор шел на испанском. Энрике, потрясенный первыми же иероглифами, точно видел их впервые, внимательно рассматривал стелы. Он отстал и упустил часть Сашиного рассказа, и француз охотно пересказал ему пропущенное. Казалось, Винсент учился у Александра и повторял пройденный урок.
Наконец они вынырнули на обширную площадь. Нет, площадью она значилась лишь на схеме. Сквозь густую растительность с трудом просматривались крупные сооружения. Ближайшая пирамида заманила всю интернациональную компанию наверх. Площадь исчезла. Она вся утонула в зелени. И только вдалеке две могучие пирамиды прорвали своими вершинами плотную ткань сельвы.
– Что это? – почти шепотом, задохнувшись от восторга, пролепетал Винс.
– Прямо напротив венец творения всего Калакмуля – Здание Два, а левее – одна из самых высоких пирамид – Здание Один.
– Туда! – провозгласил француз. – По порядку номеров, сначала один, потом два. Венец творения – на десерт.
По широким дорожкам походившей на тенистый парк Главной площади отряд резво продвигался к великим пирамидам городища. Мексиканцы не выдержали заданного темпа и вскоре откланялись.
– Как много стел в Калакмуле! И здесь снова стелы! – воскликнула Томина, когда они подошли к Зданию Один.
– В этом городище найдено порядка ста двадцати стел, – откликнулся Беловежский. – Как сообщали первые исследователи города в своих записях, стелы перед этой пирамидой отличались искусностью выделки. Полагают, что они творения одного мастера.
– Сейчас они представляют печальное зрелище, – грустно констатировал Винсент.
– Конечно, сколько веков они простояли открытые всем ветрам, – вступилась Клэр.
– Не совсем так, далеко не все сохраняли вертикальное положение, – возразил Александр. – Многие были обнаружены покосившимися, заваленными набок или вообще лежащими на земле. Но, безусловно, большинство было покалечено временем. Хотя некоторые прекрасно сохранились.
– Мы их увидим? – оживилась Софи.
– Здесь нет. Одна из стел, найденных прямо здесь, перед Зданием Один, хранится сейчас в Музее антропологии и истории в Мехико. Это Стела Пятьдесят Один с потрясающим изображением одного из последних значимых правителей Канульского царства, чье имя мы пока не можем нормально прочесть, но его называют Йукном-Ток-Кавиль. Кстати, бывший в числе первооткрывателей Калакмуля американский майянист Сильванус Морли поведал грустную и одновременно забавную историю об этой стеле.