Рута Майя 2012, или Конец света отменяется
Шрифт:
– Я тебя вывезу. Не ворчи!
Но сам он тоже не чувствовал уверенности, что эта почти проселочная тропинка, утонувшая в массиве сельвы и уводившая их все дальше от цивилизации, доставит их к вожделенному ночлегу. Потому и хорохорился, то посмеиваясь, то отдавая жесткие команды.
Неожиданно они очутились на небольшой полянке и несказанно обрадовались двум припаркованным автомобилям. В темноте зарослей трепыхался живой огонь.
– Ура, люди! – прошептала Марина.
Вооружившись телефонными фонариками, они осмотрелись: выше человеческого роста доски соединили два дерева, образовав арку. Белой краской значилось: «Кемпинг "Яшче". Добро пожаловать». И побежала
– Добро пожаловать в кромешную черноту ночи! – пошутил Беловежский и смело шагнул на тропу.
Справа надвинулся темный силуэт павильона. В его недрах плясало пламя. Другого света нигде не наблюдалось.
– Похоже, очаг, – предположил Александр.
– Похоже, здесь нет света, – догадалась Марина.
Впереди замаячил огонек свечи. Воткнутая в горлышко бутылки, она тускло освещала пластиковый стол с зонтиком. Наконец обнаружилась фигура мужчины за столом. Он что-то самозабвенно записывал в блокнот. Из павильона к прибывшим направлялся невысокий молодой человек.
За 400 песо кемпинг «Яшче» предлагал постояльцам «номер», вернее, просторную палатку с двумя матрасами, бельем и одеялами, а также экологический туалет и не менее экологический душ… или как бы душ, то есть ведро дождевой воды и плошку из тыквы в роли ковша. Натуральный шампунь и мыло, что бы под этим ни понималось, и даже полотенца прилагались. За отдельную плату владелец пообещал вкусный ужин и прохладительные напитки.
Цель достигнута и ночлег обеспечен. Приключения продолжаются. Радость сменяется дерзким возбуждением, а затем и эйфорией от предвкушения вкушения пищи. И отрезвление: здесь нет электричества. Само по себе отсутствие света не страшно, но есть одно «но». Завтра Калакмуль, городище, ради которого затеяна Беловежским вся поездка, городище его мечты. Оказаться там без фотоаппарата после долгого нелегкого пути от самой Коиштлауаки? Насыщенный достопримечательностями и событиями день, безусловно, слопал весь заряд батарейки. Подзаряженных в машине мобильников будет недостаточно. Первым очнулся Беловежский и озвучил спутнице свои переживания. Она ахнула. Чуткий мексиканец заметил смену их настроения и спросил, что их тревожит. Он подтвердил полное отсутствие какого-либо электричества в кемпинге, но предложил свое решение проблемы:
– Часа через два-три, когда все будут накормлены, уеду в Шпухиль на базу. Вы могли бы отдать мне ваши батарейки для зарядки. Вернусь завтра в семь утра и привезу их вам назад.
Ребята переглянулись.
– Не страшно ему доверять? – по-русски засомневалась Марина.
– А что мы теряем? Мы не отдадим ему сдохшие батарейки и останемся без возможности снимать Калакмуль. Он украдет наши батарейки, и мы останемся без возможности снимать Калакмуль, – рассуждал Саша. – Рискнем отдать ему батарейки, и у нас будет надежда на возможность запечатлеть Калакмуль.
– Согласна.
Нелегкое решение принято, и они с облегчением, почти с радостью вручили молодому человеку свои зарядки для батареек.
По извилистой тропке Хосе (так звали хозяина) проводил их до палатки. Все палатки в кемпинге имели забавные имена. Их ночной приют назывался «Chinche» [78] . Хозяин просил их не пугаться: клопов здесь не водится, но тучи комаров – это да, также здесь можно повстречаться с маленькими свинками-пекари, а сон могут потревожить вопли ревунов.
78
Клоп(исп.).
–
Саша ухмыльнулся.
Хосе пригласил их на ужин в павильон, где горел огонь. В просторном помещении за одним из длинных пластиковых столов при свете свечи расположились юноша и две девушки. Они поприветствовали вновь прибывших и предложили присоединиться к их компании. Хозяин принес всем рефрескос. За чаркой кока-колы молодые люди познакомились и разговорились. Французы Винсент и Клэр прожили три года в Канаде и теперь возвращались во Францию: на машине ехали через Штаты, через всю Мексику до Канкуна, где собирались продать автомобиль и сесть на самолет до Парижа. Оба превосходно изъяснялись как на английском, так и на испанском языках. В Сан-Кристобаль-де-лас-Касас в отеле они познакомились с канадкой Софи, которая разъезжала по Мексике совершенно одна. Они подружились и поехали втроем. Со своими попутчиками Софи общалась на французском. По-английски она говорила плохо, хотя и понимала, что говорят. Испанский она тоже знала плохо и сбивалась на португальский: она некоторое время прожила в Бразилии. Однако с русскими общий разговор пошел на испанском.
– Софи, а не страшно совсем одной? – посочувствовала Марина, очевидно, уже забыв, что до знакомства с Беловежским собиралась обозревать эту страну в гордом одиночестве.
– Жить в принципе опасно, – улыбнулась Софи. – Я обожаю путешествовать одна. Но я рада компании Клэр и Винса.
Вскоре к ужину подтянулся высокий, красивый, седой мужчина в летах, тот, что писал что-то за столиком. Это был американец Джеймс. Его ломаный испанский мешал ему активно включиться в беседу, и разговор пошел на английском.
Хосе в сопровождении молодой женщины начал разносить ужин. Небольшие круглые лепешки, похожие на оладьи, сальса, фасоль и мелко порубленное мясо с луком.
– Как аппетитно пахнет! – протянул Беловежский.
– Здесь очень вкусно кормят, – откликнулся американец. – Можете мне поверить. Я здесь уже три дня живу.
– И это очень кстати. Мы голо-одные, – протянула Марина.
Саша, мыча от удовольствия, уплетал лепешку.
– Вам нравится? – обрадовался мексиканец. – Мы с женой готовим здесь на открытом огне, на очаге. Все продукты натуральные и свежие. Приятного аппетита!
За трапезой все повеселели, завязалась непринужденная беседа, языки развязались даже у тех, кто не очень ими владел. Звучали шутки, смех – признаки легкого общения. Джеймс оказался профессиональным фотографом из Денвера. В свои шестьдесят три года он перемещался по Мексике на велосипеде, делал фотографии и писал статьи об этой поездке в специальный журнал по велоспорту. Он заметил, что вновь прибывшие легко переходили с испанского на английский и обратно, и поинтересовался, откуда они.
– Они русские, – поспешил ответить Винс. – И представляете, очень приятные и жизнерадостные собеседники. Мы и не подозревали, что с русскими можно так запросто общаться.
– Мы догадывались, что к России особое отношение в других странах, – усмехнулся Беловежский.
Джеймс заулыбался и покачал головой:
– Пожалуй, я рискну вам открыться. В далеком детстве нас с братом пугали, что может начаться война с Советским Союзом. Мы страшно боялись, что вот-вот придут русские и…
– С медведями, – расхохотался Саша.
– Не, лучше на медведях, – пошутила Марина и добавила: – Хотя справедливости ради надо сказать, что папа рассказывал мне, как в детстве он тоже испытывал ужас от мысли, что придут американцы и начнется война.