Рута Майя 2012, или Конец света отменяется
Шрифт:
– Как ты думаешь, ребята выбрались?
– Думаю, нет, – ответил голос Комодовича.
– Почему?
– Помнишь, что сказал этот забавный индеец?
– Я не расслышала.
– Он сказал: «Идите вперед. Там ваши друзья».
– И они действительно здесь! – негромко, но торжественно провозгласил выросший как из-под земли Беловежский.
– Двое хорошо, но вчетвером веселее, – пошутил Антон. – Что делаем, пока ждем вечера? Шахмат, шашек и даже карт у нас нет. Еды и пива тоже.
– Есть еда! Ну, не еда, но все
– Пир! – восхитилась Марина.
– Живем! – обрадовался Саша. – Девчонки у нас запасливые. У нас теперь есть вода, еда и спрей от москитов.
– Брызгалка – это ценно, – заметил Тоха.
– Почему вы не ушли? – спросил Александр.
– А вы? – парировал Антон.
– Думаю, причины одинаковые, – грустно усмехнулась Аня. – Нас не выпустили возле Северной группы. Мы прошли к дорожке на каскады, та же фигня. Они всех отсылали к главному выходу.
– Да, люди толпами шли к Главной площади. Со всех закоулков повылезали охранники. Даже не думал, что их здесь такое количество, – дополнял Антон.
– И мы нырнули через веревочку в джунгли на лесенку за Группой Креста. Там ведутся археологические работы. И эта территория не для показа, – продолжала Львова. – К счастью, мы там никого не встретили, точнее, нас никто не встретил. Мы с Тохой даже поглазели на эти новые здания. И я рассказала ему, что знала.
– Повезло Тохе, – хмыкнула Марина.
– Потом перед нами возник этот смешной индеец с лицом Пакаля и куда-то нас повел…
– Так! – тихонько пробормотал Саша.
– Ребят, мы торчим здесь уже три часа, – заговорил вдруг Комодович, – в вязкой темноте джунглей с угрозой быть съеденными не только комарами…
– Которых почему-то нет, – перебила Анна.
– Это потому, что мы все побрызгались с перепугу, – заметил Беловежский.
– Наверно, не сезон, – предположила Томина.
– Но и дикими зверями, – пробился сквозь треп друзей Антон. – Мы, конечно, можем выслушать всю диссертацию Анны Львовой, но она уже охрипла.
– Ничуть, – возразила Аня, смеясь. – А что ты предлагаешь, раз уж ты не желаешь больше меня слушать?
– Тоха прав, – поддержал Саша. – Давайте рассуждать. Нас всех привел сюда этот непонятный майя. Почему сюда?
– Видимо, здесь безопасно, – допустила Марина.
– Или опасно? Может, он хочет нас оптом кому-то сдать? – высказал догадку Антон.
– Тогда что он ждет? – вступился Саша за индейца, он упорно желал ему верить. – В любом случае нам надо отсюда куда-то уйти. Не думал же он, что мы здесь останемся до утра. Он сказал мне: «Только ночью». Ночь в испанском – понятие относительное.
– Куда идти? – Антон взглянул на Аню. – Гид, мы вообще где, по-твоему?
– Мне кажется, мы где-то за Храмом Надписей.
– Пакаль, – зачарованно прошептала Марина.
– Именно! –
– Это реально? Нас там не сцапают? Может, там сигнализация есть? – Комодович опять посмотрел на Львову. – Ань?
– Что все Ань да Ань? – засмеялась девушка. – Я не думаю, что там сигнализация. Смысла нет. Вытащить плиту с саркофага Пакаля вряд ли кому удастся. Тогда зачем? Чтобы ночью не нарушали запрет посещения? Так дурных нема. Кто отважится?
– Ну, мы, например. И я слышал, что бывают нелегальные ночные экскурсии в гробницу Пакаля, – доложил Александр.
– Ночью в гробницу? Верно, когда еще на кладбище ходить, как не ночью? – балагурил Антон.
– Экскурсии бывают. Надеюсь, мы на них не наткнемся.
– А если и наткнемся, с ними вместе и выйдем, – резонно заметил Антон.
– Идем!
– Идем! Когда еще сможем навестить старика Пакаля? – обрадовалась Анна.
– Старика? Он умер старым? – заинтересовалась Марина.
– Да, он прожил восемьдесят лет, из них шестьдесят восемь пробыл на престоле.
– Двигаемся тихо и осторожно, светим одним телефонным фонариком. Чьим-то телефоном в плане зарядки придется пожертвовать, – провел инструктаж Беловежский.
– Моим. Здесь он у меня служит только фотоаппаратом, – предложила Марина.
Небольшой отряд начал медленно пробираться в неведомом направлении. Когда они перестали весело переговариваться, заговорила сельва. Она полнилась совершенно фантастическими звуками: далеким и близким уханьем, курлыканьем и клекотом, шелестом и шуршанием, скрежетом и свистом, ворчанием и даже отдаленным рыком. Жара спала, но тепло не сдавало позиций. Оно смешивалось с наползавшей сыростью и заполняло пространство вязкой духотой.
Первыми шли Антон с Аней. Беловежский пропустил Томину вперед и незаметно подстраховывал ее сзади. Света фонарика хватало только на то, чтобы немного сориентироваться и нащупать тропку. Замыкающему шествие приходилось идти наугад, стараясь попасть в след впереди идущего.
Какая-то птица громко крикнула прямо над их головами. Львова застыла в оцепенении. Комодович тихонько подбодрил ее. Беловежский заметил, что Марина тоже пытается восстановить дыхание. Казалось, биение четырех сердец раздавалось на всю чащобу.
– Пирамида, наконец-то, – прошептала Анна. – Нам надо обойти ее справа. Слева с ней срастается Гробница Красной Царицы.
– Дай фонарик, я пойду на разведку, – вызвался Комодович.
– Иди без фонаря, – велел Александр. – Главное, понять, гуляют ли по городищу охранники.
Через несколько минут Антон доложил:
– Нет никого.
Они стояли на пригорке, который будто прилип и слился с тыльной стороной пирамиды. Таким образом, они оказались уже на четвертой террасе этого ступенчатого сооружения. Оставалось добраться до лестницы и преодолеть еще четыре террасы.