Рута Майя 2012, или Конец света отменяется
Шрифт:
Марина успокоилась и вернулась к прерванному разговору:
– За Храмом Лиственного Креста поднимается гора. Мне почудилось, что на ней тоже есть руины. Это нераскопанная пирамида?
– Нет. Это священная гора Эль-Мирадор. Я упоминала вам о ней на каскадах. С нее берет начало река Отулум. Майя называли ее «Большой холм спускающегося кецаля», – ответила Анна. – И на его вершине есть разрушенное строение, вполне возможно, что храм.
– Ты знаешь, Аня, меня поражает во всех городищах, что все здания и памятники имели глубокий смысл, словно это было понятно и очевидно для каждого жителя. Но это настолько изощренная система верований. И все это не вяжется с жестокостью
Томина указала на небольшое квадратное возвышение, платформу со ступеньками со всех четырех сторон, этаким пупком торчавшую посреди площади Храмов Креста.
– Считается, что этот алтарь – завершение данного микрокосмоса. Вероятно, здесь кроется идея четырех сторон света, четырех точек годового движения солнца. Это центр мира, axis mundi [59] , вокруг которого солнце движется по нисходящей, от высокого Храма Креста до самого низкого Храма Солнца.
Марина, затаив дыхание, взирала на маленькую пирамидку посреди площади. В самом ее центре, скрестив ноги, уперев правую руку в коленку, а левую воздев вверх и повернув голову так, словно с интересом изучает эту левую руку, с развевающимся, словно перья, распущенным хвостом, восседал индеец, один в один сошедший с барельефа Кинич Ханаб Пакаль.
59
Ось мира (лат.).
– Педро!
– Да, Хавьер!
– Мы их потеряли.
– Ка-ак?
– Вчера целый день ждали. Довели вечером до отеля. Сегодня мой напарник предложил сделать передышку и проколол им колесо в надежде, что они никуда не поедут.
– И что?
– Они исчезли.
– ?Carajo! Идиоты! Это вы, cabrones [60] , ляжете пузом кверху. А они и без машины побегут, куда им надо.
– Что делать?
– Думаю, они в Паленке. Дуйте туда. Немедленно! Это важно. Срочно найдите их!
60
Carajo, Cabrones – испанские ругательства.
Глава тридцатая
Паленке – Дворец
Археологический комплекс Паленке околдовал Беловежского. Он внезапно осознал, что начинает проникаться Марининым восприятием мира, не теряя при этом хладнокровия исследователя. Мистическая Группа Креста: здесь обретала новый смысл космогоническая философия майя и переплеталась мифология с реальной историей. Любимая работа на Храме Солнца – вытаскивание истинной сути из истертых рисунков, попытка заставить заговорить давно замолкшие камни.
Они двигались по Главной площади от Храма Черепа, мимо недавно найденной и открытой для посещения гробницы Красной Царицы, предположительно супруги Пакаля, в сторону Дворца.
– Кстати, есть версия, что Красная Царица родом из Тортугеро, – поделился знаниями Комодович. – Тортугеро – союзник Паленке. Вероятно, союз был подкреплен династическим браком.
– А где гробница Пакаля? В Храме Надписей? – уточнила Томина, когда они вышли на
– Да, – ответила Львова, – но ради сохранности она теперь закрыта для показа.
– Жаль, – вздохнул Александр. – Сама пирамида со святилищем – верх совершенства!
Восьмиступенчатая пирамида с целехоньким, явно отреставрированным, храмом на вершине выплывала из мрачной чащобы сельвы на залитую солнцем площадь. Святилище представляло собой растянувшееся по всей вершине пирамиды длинное здание с пятью проемами и украшенными барельефом пилястрами. Кровля напоминала парижские крыши. Кровельный гребешок был снесен бурей времени. Частоколом зазубрин торчали оставшиеся от него пеньки.
– Откуда название Храм Надписей? – Марина не скрывала своей любознательности.
– Там, в храме наверху, в XIX веке была найдена самая крупная панель с самым длинным из известных в культуре майя текстов, – охотно объяснила Анна.
Они подошли к Дворцу, занимавшему большую часть не только Главной площади, но и всего городища. Огромное четырехугольное сооружение неправильной формы и замысловатой архитектуры. На невысокой ступенчатой платформе по периметру трех сторон здания намечались крытые когда-то галереи. Однако только южная и западная части соотносились друг с другом под прямым углом. Восточная и северная его стороны вытягивались в остроконечном стремлении вперед. Вероятно, это имело какую-то астрономическую или сакральную функцию. Изначально кровля по всей длине галерей несла на себе ажурный гребень, а стены явно были выкрашены красной охрой, то там, то сям оставившей едва заметный след. Единичными кляксами просматривались также черный и голубой цвета. Все опоры, как внешние, так и внутренние, когда-то были покрыты динамичными многофигурными барельефами со множеством изощренных деталей. Некоторые из них частично сохранились.
Беловежский не переставал восхищаться, впитывая новое и воочию знакомясь с уже известным. И сейчас он завидовал Марине: она с ее буйным воображением и способностью к внутренним видениям могла представить себе этот древний город во всем его красочном великолепии времен майя.
Теперь они бродили по галереям Дворца. Внутреннее пространство этого сооружения содержало запутанную систему построек и двориков. Почти по центру его возвышалась четырехэтажная башня, которую привыкли называть обсерваторией.
– Это действительно дворец, резиденция правителя? Ну-ка, поведай нам всю правду, ходячая энциклопедия по Паленке! – обратился Саша к Ане Львовой, взяв ее за локоть, чтобы привлечь внимание к его вопросу.
– Это название взято у Стивенса и Казервуда. А они, в свою очередь, услышали его от местных индейцев, которые их сюда впервые привели, – заговорила Анна, обернувшись ко всем. – Вероятно, они были правы. Эта многофункциональная конструкция использовалась Пакалем и его преемниками и как государственный церемониальный центр, и как жилое помещение. Видно, что и патио тоже имели разные назначения: отлично служили для ритуалов, церемоний, представлений, а могли также быть местом военных шествий и даже казни.
– Дворец создан Пакалем? – прояснила Томина.
– Да. Это главное сооружение, созданное им для утверждения собственного могущества в самом сердце Лакамхи.
Перескакивая с одного каменного обломка на другой, то поднимаясь, то спускаясь по многочисленным маленьким лесенкам, то углубляясь в крытые проемы, то выныривая наружу, они проникли в самый центр Дворца рядом с башней.
– А вот и Сакнукнах! – радостно воскликнула Анна.
– «Здание Белой кожи»? – переспросил Беловежский. – То самое?