Рута Майя 2012, или Конец света отменяется
Шрифт:
– Болон? – встрепенулась Марина.
– «Болон» здесь означает «девять», – пояснил Саша.
– Так вот это название связано с изображенными в склепе девятью предками Пакаля. Перерожденные в образы фруктовых деревьев, они встречают царя в загробном мире, чтобы стать его проводниками. Так, К’инич-Ханаб-Пакаль, по чьему приказу были созданы эти изваяния, уже на пороге и после смерти снова утверждал свою законность и преемственность на престоле. Так-то.
– На той стене едва различим какой-то силуэт, но больше ничего не видно. – Марина старательно вглядывалась в стены гробницы.
– Пора, душно здесь, пойдемте, девочки, пока кому-нибудь не стало дурно, –
– И не стоит злоупотреблять гостеприимством великого царя, – сострил Комодович.
Александр почему-то очень переживал за Марину. Лицо ее в таинственном полумраке склепа, освещенного лишь фонариками, казалось бледным и отрешенным. Он думал, что ей нехорошо, но она не хочет в этом признаться, и осторожно поддерживал ее за локоть при подъеме из гробницы. Он первым начал выбираться в духоту святилища и протянул Марине руку, как услышал чей-то голос:
– Не пугайтесь, пожалуйста. Это я, ваш проводник.
Беловежский резко выдохнул и вскинул фонарик, чтобы справиться с охватившим его невольным ужасом. Перед ним стоял тот индеец в клетчатой рубашке и джинсовых шортах.
– Путь свободен. Вам надо уходить, – призвал «Пакаль». – Пойдемте за мной. Я вас выведу.
– Спасибо. – И Саша крепко обнял выбравшуюся в святилище Марину, опасаясь, что она упадет от испуга. Но девушка, похоже, наоборот, воспряла.
Беспорядочной группой они спустились с Храма Надписей. Отряд следовал за индейцем, ступавшим пружинистой походкой по темному пустынному городищу. Волшебное освещение лунной ночи придало ему мистическое, загадочное очарование. Почти невесомым, изящным сооружением из слоновой кости выглядел Дворец. Его массивность скрылась во мраке, и луна высветила многочисленные пилястры, сделав их очертания тоньше и нежнее.
Нарушители покоя ночного города прижимались к стенам зданий, чтобы лунный свет ненароком не выхватил их фигуры и не выдал их неведомым потенциальным преследователям. Возле Северной группы они нырнули на каменистую тропку в джунгли. Здесь их проводник позволил включить фонарики. По туристической тропе идти было несложно даже в темноте. Пугала лишь завораживающая атмосфера ночи с колдовским голосом сельвы. Постепенно наметился и стал различим еще какой-то звук, он улавливался как таинственный фон, то чуть затихал и делал явственней звучание джунглей, то выпячивался и перекрывал неясным, но грозным рокотом эту ночную музыку.
– Это же шум воды! – осознал наконец Беловежский.
– Да, это песнь каскадов, – поэтично ответствовал проводник.
Они выбрались к «Купальне царицы» и вырвали фонариками из тьмы мрачное нагромождение каменных глыб, алчно блеснувшее потоками воды, которую засасывала черная бездна.
– Боже, днем это было лишь маленькое, неглубокое озерцо! А сейчас точно вход в подземный мир! – зачарованно проговорила Марина.
– Верно! Пасть пещеры и вода как своеобразный портал меж двумя мирами, – подхватила Анна.
– А вы неплохо знакомы с мифологией майя! – удивился индеец. – Надо двигаться дальше. Аккуратней, может быть скользко. И здесь мы сойдем с тропы.
– Почему?
– Там внизу пост охраны. Не будем рисковать.
Индеец проворно двигался по целине сельвы, прокладывая путь. Притихшие майянисты и сочувствующие покорно продирались за ним. Приходилось уворачиваться от возникавших из недр на каждом шагу тонких стволов, то и дело с усилием раздвигать листву и пригибаться под густо переплетенными ветвями, застревать и выпутываться из лиан. К тому же все они старательно отгоняли
Где они шли и сколько, они не имели понятия. Но наконец индеец вывел их на асфальтированную дорогу. Налево вдалеке просматривалась освещенная площадь.
– Там музей, – указал туда индеец. – А там город Паленке. Вам туда. Мы пришли. Удачи! – И он махнул рукой на уходившую вниз дорогу направо. – Отсюда доберетесь?
– Да, спасибо! Спасибо! Спасибо! – наперебой заговорили ребята.
– Кто вы? – осмелился спросить Беловежский.
– Вы Пакаль? – вдруг брякнула Марина.
– Я друг. Пусть будет Пакаль, – улыбнулся индеец, поднял руку в прощальном приветствии и нырнул обратно в чащобу.
Комодович уже схватился за телефон:
– Камило! Это мы!
– ?Ay, cabron! ?Orale! [64] Где вы?
– Слушаю. Что там у вас?
– Педро, мы нашли их в Паленке. Они что-то делали в Храме Солнца. Их теперь четверо.
– Ты думаешь, они?..
– Не знаю. Но мы подняли тревогу и заявили сотрудникам, что они нарушители. На всякий случай назвали их поляками. Чтобы не подумали, что мы их знаем.
– Хорошо. И что же? Не тяни.
64
Вот черт! Ну, вы даете! (исп.)
– На выходе всех посетителей досмотрели свои люди из охраны. Сказали, что никто ничего не вынес. Но только…
– Что? Что только?
– Педро, среди посетителей наших русских не оказалось. Мы их опять потеряли.
– ?Mierda! ?Pendejos! [65]
Глава тридцать вторая
Баламку
– Вот это да! – воскликнула Томина, открыв почту, когда они вернулись в номер, оставив машину в сервисе неподалеку от отеля.
65
Ругательства.
– Что такое?
– Гуров прислал координаты Николая Быстрова. А дальше письмо от самого археолога. Он просит с ним связаться как можно скорее.
– Надо звонить. Время у нас есть, пока машину делают. И в Европе, где бы ни был сейчас Быстров, подходящий час, по крайней мере, не ночь, – отреагировал Беловежский.
Быстров откликнулся мгновенно:
– Здравствуйте, Марина!
– Николай Андреевич! Добрый день!
– Максим Анатольевич рассказал мне о вашем намерении. Послушайте меня внимательно! – Археолог вздохнул, собрался с мыслями и продолжил очень эмоционально: – Христом Богом заклинаю вас, откажитесь от этой безумной затеи! Из-за этого артефакта я потерял друга. Игорь Ветров – мой одноклассник и друг с детства. Наши жизни тесно переплелись, и он во всех ситуациях проявлял себя как настоящий, надежный друг. Десять лет я живу с тяжелым бременем на сердце: я не был достаточно настойчив и не заставил его покинуть Мексику, когда угроза его жизни была совершенно очевидна.