Рыцарь на золотом коне
Шрифт:
– Эй, постой! Зачем ты это делаешь? – воскликнул он.
Полли обернулась и вопросительно взглянула на него.
– Не надо так улыбаться каждому встречному-поперечному, – посоветовал мистер О’Кифи. – У тебя доброе сердце, не ровен час кто-нибудь из нас, парней, не совладает с искушением!
Полли рассмеялась, уповая на то, что такого ответа он и ждет, и побежала к ближайшей телефонной будке. Набирая номер, Полли увидела свое отражение в стекле и подумала: не напрасно мистер О’Кифи решил, что она попала в беду! Лицо у нее было белое, напряженное, отчаянное.
Дэвид
– Это Полли Уит…
– Полли!!! – завопил Дэвид. – Сколько лет, сколько зим! Когда бишь я нацеливал на тебя окуляры?.. – Он еще сильнее засипел и стал запинаться, припоминая, при каких обстоятельствах видел Полли в последний раз. – Живешь у бабушки, да? Славная старушка.
– Да, это точно, – ответила Полли. – Послушайте, Дэвид, возможно, вопрос покажется вам странным, но вы помните, что кто-то все время присылал мне книги…
– А Айви подумала, будто это я, – перебил ее Дэвид. – Нет, это был не я. Прекрасно помню. Я всегда питал к тебе слабость. Ты была очаровательная, добрая девочка, Полли. Сколько тебе сейчас? Пятнадцать, шестнадцать?
– Девятнадцать, – ответила Полли и пресекла его излияния по поводу быстротекущего времени, спросив: – Как вы считаете, кто мне присылал эти книги?
– Помнится, Айви говорила, что твой отец, – отозвался Дэвид. – Запутанная история. А ты вроде говорила, нет, не он… Всегда был склонен верить тебе, а не Айви. Ты для меня была воплощенная совесть. Заходи, поболтаем. Завтра. Завтра сделаю над собой усилие и буду трезвый. Дай слово, что придешь!
– Я завтра уезжаю в колледж, – сказала Полли. – Если хотите, зайду, когда приеду на Рождество. Я не говорила, что книги были от мис тера Линна?
– Имен и фамилий не помню. Но если книги были не от твоего отца и не от меня, следовательно, их присылал кто-то третий. Хорошая версия, – похвалил сам себя Дэвид. – Полли, я томлюсь в разлуке с тобой. Сам понимаю, я уже старая развалина, но ты мне утешение, Полли. Приходи.
– Зайду на Рождество, – пообещала Полли и повесила трубку, жалея о сказанном.
Дэвид говорил так, будто нежные чувства, которые он питал к ней, были несколько сильнее, чем она предполагала, – в таком случае комплименты, раздражавшие Айви, вовсе не были игрой, – и именно об этом предупреждал ее мис тер О’Кифи. Вот ведь…
Полли выбралась из телефонной будки, выпустила массивную дверь, и та захлопнулась. Дэвид дал ей зацепку, намек, что Томас Линн действительно существовал. За одно это стоило навестить его на Рождество. Правильно он сказал: кто-то должен был слать ей книги. Не много, но и на том спасибо. Полли живо помнила, как читала эти книги, все-все; более того, она продолжала помнить их все эти четыре года, когда воспоминания у нее снова стали простыми и одинарными.
Кого же еще спросить?
На первый взгляд ответ был очевиден: надо спросить Себа. Но если во всех этих скрытых воспоминаниях имелась хотя бы доля правды, спрашивать у Себа было как раз нельзя. Этак проще пойти прямо к мистеру Лерою и к Лаурели. Роскошная идея! Полли невесело рассмеялась и, не разбирая дороги, двинулась домой, к бабушке. Она и правда ходила к мистеру Лерою
Полли шагала и дивилась самой себе: это же надо, забыть Лаурель! Да и мистера Лероя, если уж на то пошло.
Это произошло, когда Себ угрозами, посулами и мольбами заставил-таки Полли согласиться на помолвку. После чего объявил, что желает познакомить ее с родителями. Лерои жили не в Хансдон-хаусе. Полли пришлось ехать в Лондон, в их огромную, изысканно обставленную квартиру. Статуи, картины и старинная мебель привели ее в благоговейный ужас. Разительный контраст с той квартирой, где она навещала мистера Линна, – это пришло ей в голову только сейчас. И она задумалась: наверное, мистер Линн тоже жил в этой роскошной квартире, когда был женат на Лаурели. Теперь Полли вспомнила, что там на стене висела среди прочих подсвеченная сверху картина какого-то импрессиониста с изображением пикника – наверняка та самая, которую она обманом подсунула мистеру Линну почти девять лет назад.
Тогда все это для Полли ничего не значило. Она думала только об одном – лишь бы не подвести Себа – и была поражена тем, как обрадовался знакомству с ней его отец.
– Ну, Себастьян, умно, умно! – сказал он не раз и не два.
Полли мистер Лерой не очень понравился: клочковатые седеющие волосы, желтые зубы, набрякшие под глазами черные мешки. «Умно, Себастьян, умно!» – повторял он, и громкий грудной хохот незаметно переходил в кашель. Когда мистер Лерой это говорил, Лаурель глядела на него почти с гневом. Она улыбалась, она говорила с Полли мягким, чарующим голосом, но Полли сразу поняла: Лаурель ей не рада, совсем не рада.
Ее отношение настолько бросилось Полли в глаза, что потом, уже на улице, она якобы невзначай спросила об этом Себа.
– Да, я подозревал, что она будет против, поэтому ничего ей не говорил, – ответил Себ.
– А почему? Она, наверное, уже присмотрела тебе невесту? – допытывалась Полли. – Ты ведь ее наследник, да? Должно быть, у нее другие планы.
Себ рассмеялся громким лающим смехом, совсем не похожим на его обычное сдержанное стрекотание.
– Планы! Получить наследство Лаурели! Вот было бы везение! Вообще-то, я только наполовину Лерой. Моя мать была обыкновенная, в точности как ты. – Он посерьезнел и обнял Полли за плечи, что делал на улице крайне редко. – Видишь ли, Полли, я с Лаурелью в напряженных отношениях. Понимаешь, Лаурель с отцом уже были женаты… до того, как отец познакомился с моей матерью.
– И Лаурель не ладит с твоей мамой? – предположила Полли.
От этого Себ снова рассмеялся. На этот раз он стрекотал – долго и ехидно.
– Моей матери больше нет. Она умерла почти девять лет назад.
– Ох…
Полли была смущена и ошарашена. Она представляла себе ненависть Айви к Джоанне, и теперь ей хотелось залепить себе пощечину за эгоизм и узколобость. Себ ужасно расстроился, это было видно. Он прямо-таки притиснул ее к себе. И при этом Полли понимала, что он смеется и над ней. И от растерянности больше ни о чем не спрашивала.