Рыжик
Шрифт:
– Слу-у-ушай, а скажи пожалуйста...
– И сделал длинную многозначительную паузу... паразит.
Сначала она искренне верила, что способна не поддаться на провокацию. Секунды три. А пока поняла, что всё-таки не способна, то отворачиваться и закрываться руками стало уже поздно - воздух, не найдя выхода обычным смехом, вырвался громким всхрюком.
– Ой, извини...
– Ничё-ничё...
– Лёшка будто именно этого и ждал.
– Так вот, скажи пожалуйста, чем таким у местных знаменит родник на Чёрном перевале?
– изобразил он обиженное самолюбие.
"Во придуривается!" - прокомментировала Миклуха.
"Очухалась, убийца?! Прикинься ветошью и не отсвечивай - я ещё злая", - сообщила ей Люда.
"Я шо, я ничего... Ты не отвлекайся, человек ждёт!" - нашлась малая.
"РРРРР..." - ответила ей Люда и поспешила выполнять обещания.
– А... на перевале...
– как бы припомнила она.
– Там у местных есть легенда... даже две!
– Ну так, я внимательно слушаю!
– Лёшка был неумолимо серьёзен.
– В общем, началась эта история с бедного селянина...
Когда на горизонте показалась общага, Люда уже чувствовала себя человеком. А попав в свою комнату - так совсем повеселела: Юлька где-то шлялась, с подоконника тихо радовался её появлению бессловесная тварь Аполлинарий, в холодильнике ждали недоеденные с утра бутерброды... Что ещё надо человеку для счастья? Только брыкнуться на кровать и протянуть ноги в самом прямом и замечательном смысле этого слова! И поговорить с хорошим человеком о чём-нибудь приятном. "Всё равно Лёшка до вечера сидеть будет, так что вспоминай быстренько, чего ещё рассказать обещала!" - игриво подумала она, и тут неуверенный Лёшкин голос ей сообщил:
– Ну... я, пожалуй, пойду.
"Как - пойду?.. Куда - пойду?!.. А я? А меня кто развлекать будет?! Стоять!!!"
Лёшка мялся при входе, словно и уйти сразу не решался, и повода остаться не находил. Быстрая ревизия причин ничего срочного - включая всеобщую мобилизацию - не нашла, и Люда с удивлением осознала, что товарищ просто стесняется оставаться с нею наедине! Раньше, всегда где-то рядом крутилась Юлька, а сейчас... Ой, мамочки, он же так и уйдёт! Что бы придумать-то?!
"Гитару возьми!" - подсказала Миклуха.
"Зачем?" - не поняла Люда - гитара, в смысле, чтобы остановить любой ценой, представлялась только "испанским галстуком"...
"Ты... пф-ф!.." - малая аж дар речи потеряла от её тупости.
– "Петь!!!"
"А-а-а-а!.."
– ...А-а-а-а... мою новую песню послушать не хочешь?
– выпалила Люда на одном дыхании.
– Так я и старые ещё не слышал, - чего-то засомневался Лёшка.
"Мать-перемать! Я тут ему... а он ещё кочевряжится!"
– Ну, если не хочешь...
– буркнула Люда, стараясь не попадать взглядом на тяжёлые и острые предметы (те, как назло, только и лезли под руку).
– Ну, как же - не хочу, Люд, - вдруг заторопился Лёшка с извинениями
– Мне же все уши прожужжали твоим "пением", а я так ничего и не слышал, - с укоризной добавил он и подошёл к ней ближе (дыхание опять стало сбиваться).
– И частушки твои "матерные" - хочу, и романсы - если такие есть, конечно, но...
– Лёшка подошёл совсем близко и просительно заглянул в глаза (Люда совсем замерла на вдохе, даже не заметив этого).
– Ты не отпустишь меня... на минуточку?
– В смысле?
– растаяв от таких речей, она тупила по полной.
– Куда - на минуточку?
– В смысле - в туалет, - уточнил Лёшка виновато.
И тут до неё начало доходить...
Если бы осознанное желание убить не столкнулось на выходе с необдуманным "чимай-чимай, чоколядка мурмулядова!", следующая мысль могла бы не понадобиться. Но они врезались друг в друга, как сверхтяжёлые ядра в ускорителе, и вспышка взаимной аннигиляции высветила укоризненное "Лёшка-то чем виноват?!". Люда медленно выдохнула и... согласно кивнула:
– Иди, конечно, шо тут спрашивать...
...А покраснела уже тогда, когда Лёшка вышел.
Нет, счёт она всё-таки сравняла... Когда сообщила облегчённому и готовому к восприятию прекрасного товарищу: "А теперь ты подожди!", и прошмыгнула мимо него в дверь. Но Миклуха так ржала, так пищала и бултыхалась со смеху всё это время, что ни о какой сатисфакции речи быть не могло - Лёшка навсегда стал у малой кумиром, а Люде предлагалось только смириться.
"А не пойти ли тебе... погулять?" - вежливо предложила Люда пока настраивала гитару.
"Гып-гып... оййй... ну, артисты" ,- сразу начала стихать Миклуха, почувствовав угрозу.
"Сам дурак..."
"Ну Лю-у! Ма-а-ама..."
Удивительно! Люда уже и привыкла, что её называют мамой, но эта интонация действовала безотказно. И Муклуха этим беззастенчиво пользовалась.
"Лю! Я же не нарочно! Ну, ма-а-ам, ну можно я побуду с вами? Я буду тихо-тихо!"
И вот что с нею делать?! Пришлось согласиться на "третьего лишнего". Хорошо, что Лёшка про это не знал, а то бы не сидел так скромно в "своём" углу, дожидаясь обещанных песен.
– Слушай, а может ты есть хочешь?
– от общей паники у Люды неожиданно включилась "хозяйка". Лёшка в ответ посмотрел на неё длинно и странно, а после медленно проговорил, будто тщательно подбирая слова:
– Люд... вот поверь, без ваших бутербродов...
– он многозначительно замолк, видимо давая понять, что второй день на одних бутербродах (с тех пор, как закончился презентованный соседками борщик) - это они с Юлькой явно "перестарались".
– В общем, переживу как-нибудь, - деликатно закончил он мысль.
– А вот послушать легендарную исполнительницу матерных частушек всё-таки хотелось бы.