С Корниловским конным
Шрифт:
«В рядах Добровольческой армии насчитывалось, как говорили, до 70 процентов кубанских казаков. Трагедия наша и заключалась в том, что наша военная опора — Кубанское казачество находилось под демагогическим влиянием черноморских украинофилов. Наша военная ставка была на казачью силу», — так пишет профессор Соколов в своей книге «Правление генерала Деникина» (стр. 45 и 57).
С продвижением по Кубани — кубанские боевые силы нарастали, словно ком снега, катящийся с горы. «К началу сентября месяца 1918 г. вся конница Добровольческой армии, за исключением двух конных полков, приданных пехотным дивизиям, состояла исключительно из кубанских казаков и черкесов», — пишет генерал
Генерал Деникин, к сентябрю месяцу 1918 г., весь боевой состав Добровольческой армии определяет следующими силами: а) десять общероссийских пехотных и два конных полка; б) восемь Кубанских пластунских батальонов и шестнадцать Кубанских конных полков.
Это определение не совсем верное. Для точности этого утверждения — перечислим только кубанскую конницу по дивизиям и полкам, бывшим на фронте Добровольческой армии:
1. В Ставропольской губернии — 2-я Кубанская казачья дивизия генерала Улагая, состоявшая из следующих полков: 1-й Кубанский, 2-й Кубанский, 1-й Лабинский, 2-й Ла-бинский.
В том же районе — 1-й Кавказский, 1-й Черноморский,
4-й Сводно-Кубанский, потом переименованный во 2-й Кавказский.
2. В' Закубанье — 1 -я Конная дивизия генерала Врангеля, полки — Корниловский конный, 1-й Екатеринодарский,
1-й Запорожский, 1-й Уманский, 1-й Линейный и Черкесский конный.
Правее (южнее) ее действовала 1-я Кубанская казачья дивизия генерала Покровского, которая, как пишет генерал Врангель (стр. 74), состояла «из второочередных, одноименных с моими полками», т. е.: 2-м Запорожским, 2-м Уманским, 2-м Екатеринодарским и 2-м Линейным.
3. В Баталпашинском отделе действовали отряды полковника Шкуро, которые были сведены в полки и образовали 1-ю Кавказскую казачью дивизию: 1-й Хоперский, 2-й Хоперский, 1-й Кубанский партизанский и 2-й Кубанский партизанский.
Где-то действовали 2-й Сводно-Кубанский и 3-й Сводно-Кубанский полки, которые выступили с Дона во 2-й Кубанский поход.
Если подсчитать только эти перечисленные полки, то получается двадцать два конных полка. Но — на Кубани было мобилизовано к этому времени десять призывных возрастов. Естественно, были сформированы и действовали, не перечисленные мной полки Войска — 1-й Таманский, 2-й Таманский, 1-й Полтавский, 2-й Полтавский, 2-й Черноморский.
Итого получается 27 полков, но не 16, как пишет генерал Деникин. Количество кубанских пластунских батальонов к началу сентября 1918г. генерал Деникин определяет числом «восемь». Где они действовали, — не указано. Но, описывая Северо-Кавказскую операцию, с перечислением боевых единиц Добровольческой армии в ноябре 1918 г., указано следующее, им же (т. 4, стр. 106, 107):
1. Армейский корпус генерала Ляхова*:
а) 1-я Кубанская пластунская бригада генерала Слаще-ва, б) 2-я Кубанская пластунская бригада генерала Гейма-на*, в) 1-я Кавказская казачья дивизия генерала Шкуро (тогда Шкуро был в чине полковника, Ф.Е.), г) Черкесская конная дивизия генерала Султан-Келеч-Гирея*, д) Терские отряды — казаки и горцы, е) Баталпашинское казачье ополчение.
3-я Кубанская пластунская бригада генерала Ходкеви-ча* действовала в Ставропольской губернии (указано там же, Ф.Е.).
Число батальонов побригадно не указано, но надо полагать, что в трех бригадах их было больше, чем восемь, как определяет раньше генерал Деникин.
Все эти боевые силы выставило Кубанское Войско до полного очищения от красных войск всей территории Кубани, которое произошло в конце октября 1918 г. При этом надо подчеркнуть, что это были
Что происходило у красных
«В это время у большевиков наступил полный развал и дезорганизация как в военном, так и в гражданском управлении. Об этом свидетельствует не только самовольный уход с фронта конной дивизии Жлобы, но и отказ командующего Таманской армией Матвеева подчиняться Сорокину.
Во второй половине сентября 1918 г. Матвеев собрал на совещание в Армавире командиров частей этой армии, и совещание одобрило заявление Матвеева о непризнании им главнокомандующего Сорокина. Последний вызвал Матвеева в Пятигорск и там расстрелял его по приговору военно-полевого суда. Эта казнь вождя Таманской армии вызвала страшное возмущение в рядах этой армии и усилила среди большевистских руководителей давнее недоверие к Сорокину. Согласно указаниям из Москвы, единоличная власть командующего войсками (на северном Кавказе, Ф.Е.) была заменена революционным военным советом в составе председателя Полуяна (казака ст. Елисаветинской) и членов совета: Гайчинца, Петренко, Сорокина и Крайнего. Был организован новый штаб, во главе с Одарюком. Эти изменения в верховном руководстве большевистскими силами только усилили дезорганизацию. Сорокин не хотел оставаться в тени.
Среди большевистских войск велась усиленная подпольная агитация: одни обвиняли Сорокина в измене и предательстве, другие обвиняли центральный исполнительный комитет Северо-Кавказской республики в том же. Когда было приказано расформировать штаб Сорокина — последний очень резко выступил против этого распоряжения. 14 октября Сорокин приказал чинам своего штаба арестовать членов центрального исполнительного комитета — Рубина, Крайнего, Дунаевского, Режанского и Власова и через несколько дней расстрелял всех их. Кроме Власова — все расстрелянные были евреи (Трагедия казачества, ч. 1).
По этому поводу в «Очерках гражданской войны на Кубани» советский писатель Г. Ладоха на стр. 115 пишет: «Аресты и расстрелы произвели на окружающих страшное впечатление. Все были терроризованы и не знали — что предпринять? В станице Невинномысской состоялся краевой съезд советов и делегатов фронта. Съезд стал на сторону центрального исполнительного комитета и объявил Сорокина и весь штаб его — вне закона. Избранная съездом «чрезвычайная тройка» беспощадно расправилась с лицами, замешанными в кровавом преступлении. Более 40 человек были расстреляны. Сорокин пытался спастись в Ставрополье, занятом советскими войсками накануне выступления Сорокина, но был арестован. Командир одного из Таманских полков, Высленко, застрелил его в тюрьме (в Ставрополе, Ф.Е.), как объявленного вне закона».
Дальше Ладоха пишет, что — «Приказом революционного военного совета Северо-Кавказского военного округа, находившегося в Царицыне, — группе Кубанских советских войск, реорганизованной в 11-ю армию, предписывалось войти в связь с 10-й армией, действовавшей справа, в районе Маныча, и с 12-й армией, находившейся в Терской области. Для соединения с 10-й армией надо было взять Ставрополь, и он был взят 14 октября Таманской армией под командой Ковтюха*, офицера из иногородних станицы Полтавской».