Сад искусителя
Шрифт:
— Откуда?..
Смех Люцифера оборвал не высказанный до конца вопрос, но ответ и так был очевиден.
— Голоса, — сказал брат и постучал себя по виску.
Все принцы умели «подключаться» к Императрице, но с Ее уходом вместо разговоров они слышали лишь белый шум и иногда доносившиеся словно из других вселенных и времен голоса. Верить им бессмысленно, жаль, что другой зацепкой Михаэль не располагал. А бунтующие гарнизоны требовали хоть каких-нибудь действий.
— Хорошо, — сказал он. — Мы навестим Ее пленника снова.
— Я в тебе не
Брат шел первый, уверенный в том, что Михаэль идет следом. Это хорошо, это значит, в случае провала можно списать всю вину на него. Больше все равно не на кого.
— Михаэль! — у выхода из зала его настиг Ее отклик.
Люцифер ничего не услышал и начал спускаться по лестнице. Михаэль обернулся и никого не увидел. Только Она искуснейшей куклой восседала на бесполезном троне. Подавить вздох не удалось, но когда отвернулся, вновь услышал:
— Михаэль! Будь осторожен с девчонкой! Девчонка опасна! Не дай им с мальчиком воссоединиться.
Глава 9
Сейчас. Запретный плод в кармане
Змей вошел в палату вслед за андроидом, принесшим завтрак, уселся на второй стул, закинув ногу на ногу, и улыбнулся своей фирменной ядовитой улыбочкой. И утро сразу перестало быть добрым, хотя вроде как оное намечалось. Вон и на подносе, поставленном перед Евой, — овсянка с бананом, яблоко и какой-то сок, кажется, гранатовый — прям все такое полезное, хоть вешайся. Подавив вздох, она взяла яблоко и выразительно посмотрела на Змея.
— Как прошла вчерашняя поездка?
— Замечательно! — Врать получалось все проще, как и язвить. — А что такое?
От проницательного взгляда, полученного вместо ответа, хотелось укрыться и вопить о невозможности личной встречи. Ева зажмурилась, как в детстве, понадеявшись, что нехитрый трюк сработает, и если она его не видит, то и он ее не увидит. Но он видел, причем смотрел не на кого-то еще, как Адам, а в самую суть, вызывая невыносимое желание начать оправдываться.
— Ну, психанула я! — слишком быстро сдалась она. — Ну, поцарапала вашему мальчику личико. Так на нем ж все равно, как на собаке, — вжух! и зажило!
— И только? — Черный элегантный пиджак, надетый поверх серой рубашки вместо привычного белого халата, лишь подчеркивал силу и глубину этого взгляда, как и отблеск седых волос в лучах незримого солнца.
— Еще гадостей ему наговорила. Не, так-то он тоже пытался, только у него плохо получалось. Очень уж воспитанный у вас мальчик вырос.
«Очень уж напуганный» — уточнил «голос разума», разом напомнив, как дрожали у Адама руки и похожие интонации слышались в речи, когда он просил ее вернуться в машину.
— Не понимаю, — вздохнула Ева и спохватилась, но было поздно.
— Чего не понимаешь? — пододвинувшись ближе, уточнил Змей.
— Зачем я здесь, не понимаю, — призналась она, пусть и не в том, о чем вздыхала раньше. — Нет, вы, конечно, меценат, каких еще поискать, но сильно
Улыбка стала куда шире, значительно растеряв яд, увеличиваясь.
— Чтобы тебя сюда притащить, по мирам мотался Адам.
— А-а, — понимающе закивала Ева, — детишки. Вечно-то они всякую дрянь домой тянут.
Глаза Змея опасно потемнели, словно тот вспомнил историю, где кто-то принес неведомую зверюгу, и все пошло по известному маршруту. Монстра. И этим кем-то вряд ли был Адам. Адам появился с монстром. Интересно, ту историю многие не пережили? Несчастный монстр.
— Милая, ты не дрянь.
— А кто я тогда?
Монстр…
— Девочка, которая находится под моей защитой.
— Девочка? — она хмыкнула. — Нет, конечно, молодежь до тридцати пяти теперь определяют, но мне-то за сорокет успело перевалить.
— Всего-то? Мальчику, как вернулся в это тело, уже трижды по сорок исполнилось. Но даже это число — крошечная песчинка в бесконечном бархане, успевшем собраться на дне моих часов.
При попытке натянуть получившееся количество лет на Адама воображение нарисовало иссохшего старикашку, а никак не синеглазого пацана. Глазищи, кстати, первыми и выцветали, затягивались белой пеленой, потому что ну не должно было у него быть таких глаз, ну вот никак не должно было. Цвет с ним не сочетался так же, как и возраст. А вот Змею пара тысяч или больше очень даже шли! Вот скажи кто, что ему миллион — она сразу поверит. Взгляд соответствовал. И ядовитая улыбочка тоже. Она, может, потому и ядовитая, что за прожитое время не увидеть некоторого дерьма ну просто невозможно? Как там в известном меме? Я видел, как рождались и гасли звезды?
«Ты, главное, про динозавров его не спрашивай, — осадил „голос разума“. — Он, конечно, по лицу и так все считал, но вслух лучше промолчать».
Считал или нет чего Змей, а разговор все равно решил вернуть к своему мальчику:
— В общем, не переживай из-за перебранки с Адамом. Он очень нервничал из-за того, что убил тебя тогда — для него это болезненная тема, пусть и знал, что в этот раз смерть — не финал, а только начало.
То есть он все-таки намеренно? Серийный, получается? Ну, если видение оказалось не случайными глюками.
— Так он, правда, свою жену?..
— Да. Не напоминай ему больше об этом, пожалуйста, ладно? Ты лучше сразу бей, когда хочешь сделать ему больно — сдачи все равно не даст.
«Искуситель в деле» — мысленно определила Ева и перевела взгляд на яблоко в своей руке.
— Отвлек тебя от завтрака своими разговорами? Ты кушай, кушай.
Есть не хотелось, особенно кашу с бананом, которая стояла на специальной подставке, не дающей остыть за время разговора. Как-то со всеми этими откровениями аппетит пропал.