Сад на краю

Lillita

Белая промолчала, не найдя ответа. Хотелось обнадёжить, подбодрить, да снова мешало знание правды. Уход Создателя обязательно скажется на мире тем сильнее, чем заметнее было его присутствие. Разбить мечущееся в сомнениях сердце не хватало духу.

– Правильное решение… Не знает никто, – призналась она. – Ещё ни один бог не нашёл путь к идеалу. А путь любви всегда был самым сложным и противоречивым. И знаешь… Никто ещё не следовал им так долго. Поэтому… Ответа нет.

Он кивнул молча, не разжимая рук. Белая потёрлась о волосы щекой и запела колыбельную, желая успокоить их души, дать сил продержаться в шторме смятения, страха и терпеливо

поджидающей неизбежности.

========== Глава 13. Кому решать кого спасать? ==========

Ещё два вечера поисков прошли безрезультатно. Везло лишь с тем, что дождь не шёл, не появлялись монстры. Сердце Мира оказалось значительно больше ожидаемого, садов вокруг него – тоже. Азалия начала чувствовать упадок духа на пару с сомнением, не закралась ли в план ошибка. Может, сад первого не здесь? А точно ли Ирис там? Поделится ли так просто необходимой информацией? Получить ответы можно только одним способом: продолжать искать.

Поэтому в пятницу Азалия отправилась в Мир пораньше: утром. Привычно дошла до Сердца в компании Жасмина и направилась к неисследованным садам. Она научилась различать дома, замечать особенности, должные в прошлом подчёркивать личность, индивидуальность садовника. Одного тянуло к лёгкости и изяществу, другой уважал простоту и надёжность, третий наверняка любил яркость и сам не отличался тихим нравом.

И вот внимание привлекла узкая почти заросшая тропа. Тонкая ниточка исчезающей памяти. Последняя связь с ушедшим. Нервно сжав ремень накрест повешенной сумки, Азалия последовала в этом направлении. Петляющая между садами, то и дело исчезающая дорожка намекала: не иди сюда, здесь уже некого ловить, оставь в покое мёртвое. Но иногда знак «не входить» означает «тебе сюда», поэтому ноги вели дальше, не ведая усталости.

«Словно иду в старую часть кладбища, которую и посещать уже некому».

Весь Мир казался кладбищем, но место, куда довела тропа, выглядело гораздо метрвее. Там не оказалось статуи, сильно бросалось в глаза, что дом лишился хозяина в разы раньше прошлых. От растений не осталось ни следа. Голая сухая земля и безликий дом с особенно тёмными окнами. И воздух холодный, стоячий, густой. От него стыло сердце и не слушались ноги. Краем глаза Азалия на мгновение уловила пурпурное пятно, но тут же про это забыла.

Дверь открылась с трудом, пришлось надеть перчатки, чтобы не подцепить заноз. Протяжно скрипнули петли. Неприятно, как крики серых птиц. Взметнувшееся облако пыли спровоцировало кашель и в кои-то веки заставило порадоваться очкам. Азалия шагнула во мрак – и без того слабый свет плохо проходил через грязные стёкла. Темнота не пугала до чёртиков, но напрягала.

Внутри дом оказался очень скромных размеров. По ощущениям – меньше наружных. Будто сжался. Быстро обойдя первый этаж, Азалия поднялась на второй, умоляя не ломаться жалобно поскрипывающие, потрескивающие ступеньки. А ведь весила она меньше, чем могло показаться на вид.

Первой попалась спальня. Тихая, пыльная, как и другие комнаты, но посветлее, а на кровати совершенно неподвижно лежал фиолетовый мужчина. Приблизившись, можно заметить, что и клетка грудная не вздымалась. Она… Опоздала? Нет-нет! В разговоре Аманда уверяла: Ирис жив. Сама за это ответственна. Но может ли сон быть настолько мёртвым? И реально ли вырвать из него?

– Простите, но мне нужно, чтобы вы проснулись, – сказала Азалия, тряся мужчину за плечо.

Понимала бессмысленность слов, но хоть совесть попыталась

успокоить. Звать, тормошить – ничего не помогало. И тогда Азалия обратила внимание на шнурок с подвесками. Амариллис. Отчего-то появилось желание приложить к нему цветок на браслете. Красноватое свечение перетекло в грудь, растеклось по застывшему телу, пробудило родную ауру и смешалось с ней.

Азалия убрала руку. Мужчина медленно открыл глаза, повернул в её сторону голову, удивлённо приподнял брови и с трудом сел, сильно опираясь руками на кровать. Экстрасенсом быть не нужно, чтобы понять, насколько плохо, ослаблено он себя чувствовал.

– З-здравствуйте. П-прошу прощения за вмешательство, н-но… – Азалия сглотнула, пытаясь вернуть голосу чёткость. – Вы же Ирис?

Кивок вместо ответа.

– Х-хорошо. Меня зовут Азалия, и я пришла сюда из другого мира, чтобы…

Ирис коснулся руки, привлекая внимание и прерывая речь, указал на книги, лежащие рядом, ближе к стене. Её книги. А после прижал пальцы к губам и отрицательно качнул головой.

– Вы не можете говорить? – догадалась Азалия. – Тогда подождите немного, я сейчас.

Она достала из сумки ручку и блокнот, открыла на чистой странице и протянула Ирису. Он слабо улыбнулся, снова кивая. Тогда как Азалия запоздало обеспокоилась, сможет ли понять текст. Если подумать, в Мире духи вряд ли говорят на её родном языке, однако проблем с пониманием не возникало. Как и самого ощущения разных языков. На каком сейчас звучали слова и мысли? Сработает ли также с буквами?

Да. Получив ответ, с лёгкостью прочитала его. Кто она такая и в чём состоит миссия Ирис уже узнал от Амариллис. И тоже очень рад, что у Мира появился шанс на спасение. Он похлопал рукой по кровати, предлагая сесть рядом. Недолго подумав, Азалия согласилась – неправильным ощущалось сверху вниз смотреть.

– Тогда вы поможете? Одна ясновидящая сказала, что вы… Храните память и знаете, где ключ, но тот вне досягаемости.

Да, я знаю уязвимость Реда. Хоть и не уверен, насколько это поможет. Но с тем, чтобы о ней сказать, есть некоторые сложности.

– Какие?

Духи не имеют права вредить садовникам. А значит и рассказывать чужакам такие вещи. Но я могу попытаться обойти запрет, дав ответ через Амариллис. Для этого мне понадобится цветок с вашего браслета. И лист бумаги.

Взгляд на запястье. Отдать до сих пор не использованную храбрость. Азалия слукавит, если скажет, что уже само существование такой поддержки не придавало сил, решимости сунуться в жуткую неизвестность. Лишиться её… Страшновато. Вместе с тем нужно понимать: после отказа можно уже никуда не ходить.

– Раз так нужно для дела, выбора у меня нет, – ответила, расстёгивая браслет.

Могу ли пока что я узнать кое-что у вас?

– Разумеется.

Прежде чем начать писать, Ирис поддел пальцем шнурок и с грустью посмотрел на перо. Азалия тоже обратила на него внимание. Именно таким виделось ей оперение серых птиц. Ручка двигалась по странице медленно, с частыми остановками. Он много вздыхал, тяжело сглатывал и поджимал губы.

Азалия присмотрелась к измождённому болезнью лицу, всё равно не лишённому мягкости, света. Не таким рисовало воображение одного из самых старых духов. Более уверенным, строгим, возможно даже надменным или отстранённым. А Ирис… Его хотелось обнять, вывести на солнце из этого подобия склепа и вернуть в общество тех, кто дрог. Удивительно сильная расположенность к незнакомцу.