Сад на краю

Lillita

Я и сам не знаю точного выхода из сложившейся ситуации, но уверен, что для этого необязательна смерть Реда. Он распространитель беды, но не желал становиться её источником. Просто… Так получилось. Последний садовник очень долго не появлялся в Мире. Со временем пошла молва, что вместе с ним придёт беда. Поэтому к Реду с самого начала относились… Несправедливо. Из этого на самом деле выросла беда. Он сошёл с пути, потому что устал от вечного пренебрежения, злословия. Тех, кто пытался его поддержать, было мало. Мы недоглядели.

Это не отменяет того, что он натворил. Но всё же… Вы тоже считаете, что он зло, заслуживающее

только смерти? Не достоин спасения?

– Если честно… Не знаю. Не уверена. И о том, возможно ли спасение, и что думаю о Последнем… Реде. Видела его только раз. Стало… Жалко. Но не слишком ли наивно полагать, что его можно как-то… Исправить? Каким он был теперь уже может не иметь значения. Если прошлую личность правда можно вернуть, то правильно будет так и сделать. Но если это невозможно… Или он снова собьётся с пути… Я не хочу ничьей смерти. Да только ж… Я ли тут что-то решаю?

Азалия посмотрела ещё раз на записку и на снятый с браслета цветок. До сего момента не приходилось задумываться, что для спасения Мира может потребоваться убийство. Логичный конец для злодея. Жалость, сочувствие и прощение не сотрут по мановению волшебной палочки принесённые им страдания и разрушения, не вернут загубленные миры. И другие садовники по возвращении всё также откажутся признавать Последнего. Теперь оправданно. С другой стороны – она не сможет убить. И… Что случится с родным миром? Спасать прочие, пожертвовав им, выглядело затеей совершенно непривлекательной. Азалия по большей части решилась ради близких, а не тех, кого никогда не увидит, не узнает.

– Я просто хочу защитить тех, кем дорожу. Сохранить их жизни и уйти обратно в тень. Все эти миры… Я ничего о них не знаю, чтобы искренне переживать. Только о своём. Если ради его сохранности Ред должен жить – неважно, заслуженно или нет, – я обязана найти способ не допустить его смерти. К тому же… Мой друг может оказаться Отражением Реда.

Можете немного рассказать о друге? Имя, возраст, запомнившиеся черты. Тогда я смогу подтвердить или опровергнуть догадку.

– Его зовут Рональд. – При упоминании имени Ирис дрогнул и нахмурился. – Двадцать два года. Мы дружили в детстве, потом по семейным обстоятельствам долго не виделись. Ребёнком он был очень милым, беспокойным и заботливым. Со мной. С другими детьми плохо ладил. Говорил, самочувствие рядом с ними портилось. С годами ему стало хуже. Я могу видеть ауры, хоть и не контролирую это. Его сильно испортилась. Ещё в нашем мире есть забытый бог. В смысле, в истории есть. Рон всегда как-то странно… Я бы даже сказала болезненно реагировал на его упоминания, – добавила зачем-то.

Не в утешение вам сообщу, что настоящее имя Последнего – Редрон. И многое перечисленное подтверждает: ваш друг точно Отражение. Особенно… Не могу сообщить, но знай: многие духи сами не знают правду о Мире. Назначение его изначально было другим.

– Редрон, – повторила Азалия. – Какое ироничное совпадение. Складывается впечатление, что одного человека разделили на двоих.

Ирис кивнул. И покачнулся. Азалия едва успела поддержать, не давая завалиться. Из ослабевших рук выпала ручка, покатилась по полу. Что случилось? Как помочь? Даже не спросишь. Перед глазами снова появилась аура – в этот раз нестабильная, то и дело затухающая. Вместе с ней затихало дыхание.

Сделав усилие, он поднял голову и попытался ободряюще улыбнуться. Получилось неважно, однако

намёк Азалия поняла: происходящее в порядке вещей. Неправильном больном порядке, с которым сейчас ничего не поделать.

– Раз вам нужен отдых, мне пора. Куда положить цветок и бумагу?

Ирис указал на книги возле кровати. Азалия помогла ему лечь, нашла ручку, вырвала страницу из блокнота и оставила необходимое на верхушке стопки. Но вместо того, чтобы так сразу уйти, села рядом и обеими руками обхватила похолодевшие пальцы. Не отпуская, пока он не уснул. В кои-то веки сострадание победило робость.

На выходе из дома Азалию поджидали сюрприз: вновь зазвучал голос, лишённый эмоций. Ровный, как грань отполированного кристалла.

«Хочешь узнать о своих возможностях? Тогда приди ко мне. Приди в Сердце».

Она прикусила губу, потупила взгляд, фокусируясь на тропинке. Хочет или нет, а чутьё сообщало: узнавать придётся. Но не в этот раз. Казалось, встреча с обладателем голоса станет точкой, способной разделить всё на «до» и «после», а значит идти к ней нужно с как можно меньшим количество незаконченных дел. Хотя бы получить сообщение от Ириса. И немного больше понять Реда. Как защитить того, кого повидала один раз через ограду и знаешь только по слухам?

– Не сейчас. Время не пришло. Я дойду туда позже.

«Если на то останется время. Оно не будет ждать вечно».

– Тогда пускай разглашает конкретные сроки, а иначе я имею право продолжать выполнять свою задачу так, как могу.

«Прелестно. В тебе осталось что-то от былого упрямого своеволия. Буду ждать. Моё время никуда не бежит».

Недомолвки тех, кто слишком много знает, начинали раздражать. Особенно голос. Зачем зазывать? Почему нельзя сообщить сразу? Что принципиально изменится, если прийти? Постойте… Азалия, уже вышедшая на обычную дорогу, посмотрела в сторону Сердца. На ум ушёл один ответ: инициация. Чтобы больше узнать о способностях, обрести их в полном объёме, необходимо встретиться с высшей силой, оставившей метку, и пройти инициацию. Что бы та из себя ни представляла, нужно подготовиться. Как морально, так и в делах.

– Нашла? – спросил Жасмин, подбежав.

– Да. Я встретилась с Ирисом и кое-что узнала. Пока не до конца. А сейчас… Проводишь меня к Реду?

Жасмин так сильно вздрогнул, что даже отскочил, напоминая напуганного резким звуком кота. Смотрел широко распахнутыми глазами, словно появление третьей руки увидел.

– З-зачем тебе к Последнему? Это нужно для дела? Может, я могу исполнить его вместо тебя?

– Не для дела. То есть… Не напрямую. Я хочу посмотреть изнутри на его дом. Мне… Нужно кое-что понять. И для этого надо увидеть своими глазами.

Он замешкался. Быстро меняющееся выражение лица прекрасно выдавало внутреннюю борьбу. Беззвучно открывался рот, метался взгляд, руки не могли оставить в покое пуговицы на белом кардигане. Наконец, смиренный вздох ознаменовал принятие.

– Хорошо. Пошли. Но будь осторожна: тебе не стоит попадаться ему на глаза. Никто не знает возможной реакции.

«Встречаться лично я тоже желанием не горю. Даже если… Немного любопытно», – призналась себе Азалия.

Путь до сада прошёл в непривычном молчании: обычно Жасмин находил, о чём рассказать, совершенно не смущаясь отсутствию ответа. В этот раз лишь спрашивал то и дело, не передумала ли Азалия. Повернуть к выходу пока ещё не поздно.