Сад принцессы Сульдрун
Шрифт:
– Позволю себе с вами не согласиться. Эйлас контролирует Южную Ульфляндию. Бароны согласились подчиниться его власти с благодарностью и уже собрали отряды у замка Клидстон на тот случай, если они пригодятся при осаде Тинцин-Фюраля.
Удивленный и уязвленный Карфилиот вскочил на ноги. Вот в чем заключался смысл передвижений манекенов по волшебной карте!
– Вы восстановили их против меня! Тщетно! Ваш заговор провалится! У меня есть влиятельные друзья!
Спутник сэра Глайда впервые нарушил молчание:
– У тебя только один друг, твой фаворит Тамурелло. Он тебе не поможет.
Карфилиот
– Кто ты? Подойди! Я тебя где-то видел!
– Ты прекрасно меня знаешь, потому что причинил мне много вреда. Я Шимрод.
Карфилиот выпучил глаза:
– Шимрод!
– Ты держишь в заточении двух детей – Глинет и Друна; я обещал им защиту и покровительство. Сейчас же передай их под мою опеку. Ты ограбил мою усадьбу, Трильду, и похитил мое имущество. Сейчас же верни его.
Губы Карфилиота растянулись в зловещей усмешке:
– И что я получу взамен?
Шимрод ответил глухо и тихо:
– Я поклялся, что мерзавцы, ограбившие Трильду, умрут той же страшной смертью, какой умер в их руках мой друг Грофинет. Я выследил убийцу Ругхальта благодаря его больным коленям. Он умер в мучениях, но перед этим назвал сообщника – тебя. Верни сейчас же мое имущество и двух детей. Тогда я с огромным сожалением откажусь от своего намерения и ты не умрешь от моей руки, подвергаясь заслуженным пыткам. Больше мне нечего предложить, но для тебя это выгодная сделка.
Подняв брови и прикрыв веки, Карфилиот напустил на себя выражение сурового отвращения. Он заговорил нарочито ласково-терпеливым тоном, словно объясняя прописные истины несмышленому простаку:
– Ты для меня ничего не значишь. Я взял твои вещи потому, что мне так захотелось. И сделаю это опять, если представится случай. Берегись меня, Шимрод!
Сэр Глайд вмешался:
– Сударь, вынужден повторить указ вашего сюзерена, короля Эйласа. Он повелел вам спуститься из замка и предать себя в руки правосудия. Король Эйлас не жесток и предпочитает не проливать кровь.
– Ха-ха! Вот, значит, куда дует ветер! И что мне предложит за такое унижение ваш милосердный король?
– Выгоды вполне осязаемы. Благородный Шимрод предъявил определенные требования. Если вы их выполните, он согласен оставить вас в живых. Выполняйте же его требования! Такова логика вещей – мы предлагаем вам жизнь, самое драгоценное, самое осязаемое преимущество из всех возможных.
Карфилиот откинулся на спинку стула. Через пару секунд он усмехнулся:
– Сэр Глайд, у вас хорошо подвешен язык. Человек не столь терпеливый, как я, давно уже счел бы ваши претензии оскорбительными, признаться, даже меня они ошеломляют. Вы явились сюда, положившись на гарантию вашей безопасности, но соблюдение этой гарантии обусловлено соблюдением правил приличия и этикета. А вы прибегаете к вымогательству, пытаясь принудить меня насмешками и угрозами к существенным уступкам. Ваши слова режут мне уши, ваше присутствие меня оскорбляет. В моем вольере вы быстро научитесь щебетать песенки, более приятные для слуха.
– Сударь, мое намерение заключается не в том, чтобы вызвать у вас возмущение, а в том, чтобы убедить вас. Я надеялся воззвать к вашему разуму, а не к вашим эмоциям.
Карфилиот снова вскочил на ноги:
– Ваше
– Очень хорошо, сударь, я больше ничего не скажу. Какой ответ я должен передать королю Эйласу?
– Передайте своему королю, что Фод Карфилиот, герцог долины Эвандера, отвергает его предложения. Отныне война Эйласа с Казмиром неизбежна, и в этой войне я считаю себя нейтральной стороной.
– Я передам ваш ответ дословно.
– А мои требования? – вмешался Шимрод.
Глаза Карфилиота словно зажглись желтым огнем:
– Так же как сэр Глайд, ты ничего мне не предлагаешь и хочешь, чтобы я все отдал! Не могу тебе ничем помочь.
Сэр Глайд отвесил минимальный поклон, требуемый рыцарским этикетом:
– Благодарю вас, по меньшей мере, за внимание.
– Если вы надеялись возбудить во мне глубокую неприязнь, вы преуспели, – отозвался Карфилиот. – Во всех остальных отношениях я только потерял время. Будьте любезны, покиньте мой замок. – Карфилиот сопроводил двух посланников вниз по лестнице мимо вольера. Сумасшедший король Дьюэль снова подскочил, требуя неотложного рассмотрения новых жалоб, но герцог и послы уже спустились в нижний зал, где Карфилиот позвал мажордома: – Проведите этих господ к их лошадям. – Он повернулся к Шимроду и сэру Глайду: – Прощайте! Мое слово охраняет вас, пока вы спускаетесь по долине. Если вы вернетесь, с вами поступят как со злоумышленниками и вражескими лазутчиками.
Шимрод сказал:
– Еще один, последний вопрос.
– Спрашивай.
– Выйдем наружу – то, что я хочу сказать, прозвучит слабо и неубедительно в стенах твоего замка.
Карфилиот вышел на террасу вслед за Шимродом:
– Говори. – Они стояли под лучами полуденного солнца.
– Я чародей, достигший одиннадцатого уровня. Когда ты ограбил меня в Трильде, ты оторвал меня от занятий. Теперь они возобновятся. Как ты надеешься предохранить себя от моих чар?
– Ты посмеешь соревноваться с Тамурелло?
– Он не станет тебя защищать. Он боится Мургена.
– Я в безопасности.
– Ты ошибаешься. В Трильде ты бросил мне вызов; я имею право на возмездие. Таков закон.
Уголки губ Карфилиота опустились:
– Твои законы ко мне не применимы.
– Даже так? Кто защитил Ругхальта, когда он умирал, объятый пламенем? Кто станет защищать тебя? Тамурелло? Спроси его! Он, конечно, заверит тебя в своем сочувствии, но для тебя не составит труда понять лживость его заверений. В последний раз: отдай мое имущество и двух детей!
– Мне никто не смеет приказывать!
Шимрод отвернулся, прошел по террасе к своей лошади и вскочил в седло. Два посланника спустились по вырубленному в скале серпантину, проехали виселицу с четырьмя вытянутыми мучениками из замка Фемюс и направились вниз по долине в Исс.
Шайка из пятнадцати нищих, завернутых в лохмотья, карабкалась на юг по колее, ведущей к Ульфскому проходу. Среди них были горбуны, калеки, прыгавшие на костылях, больные в повязках, пропитавшихся кровью и гноем. Подходя к крепости в Кауль-Бокахе, нищие заметили стражников и бросились к ним с жалобными стонами, выпрашивая подаяние. Солдаты с отвращением отшатнулись и поспешно пропустили грязных оборванцев.