Сага о Годрланде
Шрифт:
Когда же Сатурн в очередной раз пригласил меня в дом, я понадеялся, что теперь-то уж мы отправимся на охоту.
— Приветствую, мой дорогой друг! — сказал он на нордском, как и всегда в начале встречи, а потом перешел на свою речь. — Теперь всё готово, и завтра вы можете отплывать. Сегодня на твой корабль загрузят припасы. А сейчас хочу познакомить тебя с проводником. Ерсус!
К нам приковылял изможденный двурунный старик с трясущимися руками и отвислой губой. Его длинные седые волосы были заплетены в тоненькую косицу, а белые клоки на подбородке и щеках вились и походили на маленькие
— Семь зим назад Ерсус был хельтом, — пояснил Сатурн. — Он убил немало тварей, при том не на арене, а в настоящем бою.
— Твариная кровь, — понял я, опомнившись от удивления.
— Верно. И хуже всего, что он стал таким не во время охоты, не из-за неосторожности или сильной твари. Его ранили ножом, вымоченном в крови тварей, прямо в моем доме.
— Кто?
— Другой слуга. Он позавидовал высокому положению Ерсуса, ведь я платил ему больше, дал землю и хорошую жену, дарил рабов и золото на рождение сыновей. Конечно, тот слуга сделал это не своими руками, но я всё равно нашел виновного. Он умирал долго…
Пистос замолчал, глядя на немощного старика.
— Как видишь, я не выкинул Ерсуса, хотя он полностью обессилел, сохранил за ним все дары и даже вразумил его жену, которая надумала уйти от мужа. Увы, его сыновья оказались не столь умелы, потому всякий раз, когда я нанимаю хирд, я посылаю заодно и Ерсуса. Хоть он слаб телом, но ум его по-прежнему крепок.
— А почему ты не излечил его рунами?
— Его тело не принимает благодать. После ранения он смог получить лишь одну руну, все следующие смерти не принесли ему ничего.
Фагр сказал несколько слов Ерсусу, тот поклонился и отковылял в тень.
— Так же я отправлю с тобой Милия.
Он указал на раба-фагра, который и привел меня к Сатурну. Тот, пока пересказывал речи хозяина, радостно улыбнулся и подмигнул.
— Он поможет с переговорами, податями и вообще со всем, что касается людей и денег. Если что-то понадобится, спрашивай у него.
— Но он же раб…
— Я приложу все усилия, чтобы вы остались довольны, — ответил сам Милий, поклонившись. — Господин пообещал, что если я справлюсь с этим поручением, он отпустит меня на волю. Кай, ты принес мне удачу! Прежде господин и не думал об этом, но ему понравилось, как я помог тебе с тем живичем. Господин сказал, что раз я умею находить лучший путь для исполнения его желаний, тогда свободным я буду еще полезнее. Господин оказал мне огромное доверие, и я не подведу!
Теперь я понял, почему Сатурн Пистос мне так понравился. Он относился к своим рабам и к своим воинам так же, как Эрлинг к жителям Сторбаша и окрестных деревень, как я к своим хирдманам. Конечно, хитрый фагр нарочно рассказал историю покалеченного хельта, мол, глянь, как я поступаю со своими врагами и со своими друзьями. И с Милием тоже.
— Но я позвал тебя не за этим, — вдруг сказал Пистос. — Есть у меня особое поручение, за которое я заплачу лично тебе. Оно идет вне договора. И илиосы за него вне договора.
Сатурн протянул мне кошель с замысловатой вышивкой. Я развязал тесемки и высыпал монеты себе на ладонь, но их было так много, что некоторые скатились на землю.
— Двадцать илиосов. Еще столько же
— Это много, — согласился я, разглядывая блестящее золото.
Прежде я никогда не держал в руках так много. У ульверов, конечно, были товары и большей стоимости, но чтобы прямо золото… И оно так ласково блестело.
— Так что за поручение?
— Ты возьмешь с собой моего старшего сына.
Я нахмурился:
— Не понимаю. Ты настолько мне доверяешь? Или настолько не доверяешь? Зачем мне твой сын?
Сатурн тяжело опустился на скамью, махнул рукой, и рабыня тут же поднесла ему чашку с густой, почти черной кахвой. Он выпил ее за один глоток и лишь после этого заговорил:
— Я хороший боец, разбираюсь в политике, в ремеслах, в виноделии. Мои кузнецы куют лучшее оружие в Годрланде. Мои лавки приносят немало золота. Когда пришли сарапы, я сумел сохранить состояние и даже преумножить его. Но я дурной отец. Когда старший сын был мал, им занимались женщины. Когда же он вошел в пору взросления, откуда ни возьмись появился Набианор со своим солнечным богом, и мне было не до воспитания. Когда же у меня нашлось время на сына, он уже вырос… Я не хочу оставлять такому сыну свое состояние и поместья, он враз спустит всё на выпивку и развлечения.
— Так что ты хочешь? Чтобы твой сын сгинул в клыках тварей? У тебя же есть еще сыновья?
Благородный фагр грустно улыбнулся и отвел взгляд. Видать, такая мысль у него мелькала тоже.
— Я давно восхищаюсь северным народом. Вот сколько тебе лет, юный хёвдинг?
— Семнадцать зим.
— И ты уже хёвдинг! Хельт! Ты побывал во множестве сражений и видел много народов. Ты сам добываешь себе славу и золото! И все норды, которых я встречал, были такими: бесстрашными, неуемными, жадными!
Я уже привык, что Сатурн не сразу переходил к делу. Вначале, особенно если предстоящая беседа ему была неприятна, он говорил о чем-то другом, осыпал славословиями, но всегда его речь подводила к самому важному.
— Мой же Феликс слаб, труслив, изнежен. Днями и ночами он веселится со своими дружками-прихвостнями, тратит на еду, вино и женщин сотни илиосов в месяц. Он не хочет ничего знать о том, как зарабатывать золото. Ему скучны разговоры о делах, виноградарстве и торговле. Ему всего двадцать лет, но он уже выглядит хуже меня. Я хочу, чтобы ты заставил его пожить в своей шкуре. Чтобы он стер руки до мозолей, чтобы узнал вкус голода и жажды, чтобы оценил каждую каплю воды, чтобы увидел тварь не на арене, а прямо перед собой. Хочу, чтобы ты сделал из него воина!
Снова мне навязывают богатых и знатных сынков. Видать, Скирир уготовил мне особую судьбу. Или это сказывается проклятье Роальда? Его-то я сумел переубедить, лишь вонзив свинокол ему подмышку. Потом Магнус. Потом сынок бриттландского бонда, который убил пойманную нами тварь. Скирикр, чтоб его черви сжевали. Снова Магнус. Теперь вот годрландский ярл сует мне своего никчемного сына, поди, и няньку к нему приставит, эдакого фагрского Стига Мокрые Штаны.
— Почему я? Неужто у тебя нет своих воинов? Была же дружина? И почему ты не отправлял его с другими хирдами? Ты же прежде нанимал нордов, сам же говорил!