Самая яркая звезда на небе

Tippilo

— Ты моя, — сказал он ей в шею, а потом втянул кожу.

Она всхлипнула, наклонив для него голову. Он оставил на ней засос, чтобы донести суть своих слов.

— Я буду тем, кто научит тебя всему. Я. Больше никто. Я покажу тебе всё, что тебе нужно знать, — он целовал её горло после каждого предложения. — По правде, я убью каждого, кто коснётся тебя. Ты вся моя. Мне достанется вся неопытность. Мне достанется каждое неловкое движение пальцев и каждый неуверенный вздох, — он придвинулся к её уху, опустив голос до шёпота. — Я хочу всё.

Он провёл языком по её ушной

раковине, отчего по её спине пробежала дрожь и поджались пальцы ног. Дыхание застряло у неё в горле.

— Ты не можешь ошибиться, Гермиона. Я всё тебе объясню. Я знаю, что ты хорошо следуешь указаниям. Ты идеальная ученица на занятиях. Уверен, и в этом ты будешь невероятной, если у тебя будет достаточно уроков.

Он поцеловал её в висок:

— У нас будут уроки, — он поцеловал её глаза, — практические занятия, — его губы перешли на её нос, — отработки, — к её щекам, — и устные экзамены, — он опустился на её рот. Двойной смысл его намёков не прошёл мимо неё. — Если я что-то о тебе и знаю, маленький лев, так это то, что ты будешь учиться, пока не станешь первой в классе. Пока не выучишь всё, что можно узнать.

Он наклонился и поцеловал верх её груди:

— Поняла, Гермиона?

— Д-да.

Том хотел её именно такой, какая она есть. У Гермионы не было сексуального опыта, а он её хотел. Может, она и будет отвратительна, но он хотел её. Он знал, что потребуется время, чтобы она всё поняла, и его это не отвращало. Он с нетерпением ждал, как будет её учить. Он не хотел в ней ничего менять.

— Для меня ты идеальна, — он прикусил её грудь сверху, а потом втянул кожу, оставляя такой синяк, которому, она знала, потребуется много дней, чтобы зажить. Он обожал вот так над ней доминировать. Каждый раз, когда он видел свои отметины на ней, он практически сходил с ума.

Весь мир исчез, и они остались вдвоём. Её окружали запахи кедра, перечной мяты и старых книг. Её любимые запахи.

— Пожалуйста… — с трудом сглотнула она. Её ноги дрожали, едва выдерживая её вес. Она не хотела, чтобы он останавливался. Но они так не договаривались. Ей отчаянно хотелось продолжить. — Пожалуйста, скажи мне, что делать, — она хотела прикоснуться к нему под его руководством.

Он вздохнул возле её кожи:

— Непременно.

Он начал расстёгивать рубашку, но она остановила его:

— Позволь мне.

Её руки провели по его груди, желая снять этот щит с его кожи. Её неопытные пальцы неловко расстёгивали пуговицы. Она стянула преграду с его плеч, а он притянул её в отчаянный поцелуй. Дикий. Его язык проскользнул в её рот и танцевал с её.

Гермиона закрыла глаза и позволила ему управлять их поцелуем, проводя руками по его голой груди, вокруг широких плеч и вниз по сухим, жилистым мышцам спины.

Её грудь коснулась его, и она вскрикнула от боли. Как её соски до сих пор оставались такими чувствительными? Она округлила спину, чтобы обеспечить небольшое расстояние между её грудью и его кожей.

Том дал ей исследовать каждую ямку и изгиб, пока она опускалась ниже, приближаясь к выпирающим твёрдым гребням его торса кончиками пальцев. Ниже, южнее.

Пока не достигла неисследованную территорию, на которую ступила лишь раз, и с тех пор не рискнула возвращаться.

Его зубы прикусили её нижнюю губу, и она пискнула от удивления. Что-то в этом придало ей храбрости, чтобы провести ладонью по его эрекции. Это оказалось правильным — он простонал ей в губы и придвинулся к ней бёдрами. Она обхватила его, массируя сквозь брюки. Затем, осмелев, она запустила руку ему в штаны и обхватила пальцами упругую, твёрдую плоть.

— Ах-х! Гермиона, вставай на колени!

Она послушалась. Каким-то образом то, что он говорил ей, что делать, придавало ей уверенности. В конце концов, она же идеальная ученица. Она отлично следовала указаниям.

Том облизнул губы, глядя на неё на коленях перед ним. Она взглянула на него, широко раскрыв глаза в терпеливом взгляде, ожидая следующей инструкции.

— Достань мой член.

Соблазнительно улыбаясь, она приблизилась к его ремню, с нетерпением потянув за него. Он помог ей сдвинуть брюки на бёдра, освобождая эрекцию. Похоже, ему понравилось, когда она взяла его в руку, поэтому она повторила это снова, ощущая невероятно твёрдую плоть. Она заметила, что на кончике собирается что-то влажное.

Она знала, что он большой, когда обхватила его в коридоре, но теперь она увидела его. Толстый и длинный. Не то чтобы ей было с чем сравнивать. Одно дело — взять его в рот, но как он должен поместиться внутри неё? Невозможно!

Ей пока не нужно об этом думать. Это задача на другой день.

— Крепче, Гермиона. Вот так. Можешь либо собрать немного слюны и плюнуть, либо размажь предсемя с кончика моего члена.

Она задумалась. Значит, вот эта бусинка, стекающая с кончика его пениса, и есть «предсемя»? Она понятия не имела, что парни это делают. По крайней мере, теперь она знала. Она решила плюнуть, вспоминая совет гобелена одним вечером несколько недель назад о том, чтобы плюнуть в руку.

— Сожми его в кулак и води вверх и вниз — жёстче! Быстрее!

Скользить по его эрекции было легко с покрывавшей его слюной. Теперь она поняла, что имел в виду гобелен о трении.

— Какая ты красивая, — он схватился за полку позади себя. У него побелели костяшки.

— Будешь использовать свой прекрасный рот, маленький лев?

Гермиона кивнула. Она облизнула губы, водя рукой по всей его длине. От того, как на неё смотрели его тёмные глаза, она задрожала.

Он схватил её кудри, притянув ближе, чтобы протолкнуть член в её рот:

— Высунь язык, — он проводил собой вдоль по её языку.

После этого она взяла всё под свой контроль. Как усердная ученица, она запоминала каждую его реакцию — делала пометки.

— Мерлин — блядь, Гермиона! — кричал Том, пока она водила языком вокруг его головки и провела им по кончику, на котором скопилась капелька предсемени. Оно оказалось горьким на вкус, но она была слишком увлечена, чтобы обратить на это внимание.

Том тяжело дышал, его глаза темнели, когда она провела языком вниз по задней стороне его пениса, а потом воскликнул: