Самая яркая звезда на небе
Шрифт:
Аластор смотрел на него бесстрастно:
— Иди на хуй, Арч.
Арчи ударил Аластора руками в грудь со взглядом благоговения и обожания:
— Он всегда знает, как растопить моё сердце! — Аластора это ничуть не проняло.
— Э-э, Гасси, если мы не пойдём сейчас, мы не сможем отправить эти письма до комендантского часа, — группа учеников зашла через проём за портретом, видимо, вернувшись из библиотеки. Коридоры будут пустынны.
— Конечно! — Гасси последовала за Гермионой в коридор.
Сэр Кэдоган коротко им кивнул. Верный своему
— Думаю, она должна изображать недавно усопшего ученика, — сказал сэр Кэдоган, критически осматривая валун. Художник смотрел с выражением предельной скуки. Он явно задавался вопросом, почему согласился на это.
— У Вас есть описание ученика?
Сэру Кэдогану стало неловко:
— Увы, нет.
— Можете описать для меня какие-то отличительные черты ученика?
— Конечно! Ученик был мужского пола, в этом я уверен!
Скульптор нахмурился и раздражённо вздохнул:
— Можно к этому что-то добавить?
Гермиона и Гасси хихикали от их беседы, завернув за угол в коридор.
— Я жду не дождусь этого памятника Арчи! — смеялась Гасси.
— Почему-то сомневаюсь, что они изобразят Арчи, — сказала Гермиона.
— От этого только смешнее!
Совятня располагалась на другом конце замка в западной башне. Гасси всю дорогу болтала о платьях, о которых попросила свою маму:
— Я сказала ей, чтобы она прислала красное, но не уверена, что этот оттенок тебе пойдёт. Оно практически лососево-розовое. Не то чтобы ужасный цвет, но не знаю. Либо оно будет на тебе выглядеть сногсшибательно, либо не к лицу, и получится ужасно. Посмотрим, — они повернули за угол. — Лично я неровно дышу к изумрудно-зелёному. Оно элегантное…
— Я не надену зелёное платье! — перебила её Гермиона.
— Почему нет? Ты будешь восхитительна в зелёном! И платье тоже чудесное, очень стильное, но в то же время немного сексуальное. Если честно, я удивилась, что мама позволила его купить.
— Мы обе знаем, что ты хочешь, чтобы я надела это платье не поэтому.
— Что за нелепые обвинения! Уверена, Барнабасу понравится это зелёное платье на тебе, — она говорила не о Барнабасе, и они обе это знали.
— Никакого зелёного!
Они свернули за угол, когда Гасси собиралась ответить, и столкнулись лицом к лицу с Риддлом, наблюдавшим за ними с другой стороны коридора. Его значок старосты был прикреплён к его мантии, а он его носил только во время службы. Гермиона предположила, что сейчас он патрулировал. Он уставился на них, жёстко выпрямившись.
Гермиона оступилась, когда заметила его. Должно быть, он услышал их разговор. Что значит, он знает, что Барнабас — её спутник на танцах. Почему это заставляло её чувствовать себя… виноватой? Она не лгала, когда сказала, что между ними с Риддлом ничего нет. Один раз пообжимались, и на этом всё. Конечно, это был самый
Широкая улыбка расползлась по лицу Гасси:
— Но знаешь, — сказала Гасси, идя вперёд, будто вовсе и не заметила Риддла. Она заговорила громче, позволяя своему голосу раздаваться вдоль по коридору. Гермиона семенила за подругой. — Барнабасу бы, наверное, ещё больше понравилось увидеть тебя без всего!
— Гасси!
— Что? — она хлопала ресницами, изображая невинность. Риддл остановился. Его взгляд помрачнел, и он перевёл его с Гермионы. Она не могла распознать его выражение лица. Была ли это злоба? Разочарование? Шок? Гнев?
Он вернул своё самообладание и посмотрел на девушек с выверенной улыбкой:
— Добрый вечер, мисс Грейнджер, мисс Крауч, — он кивнул каждой из них.
— Привет, Риддл! — сказала Гасси слишком воодушевлённо, останавливаясь перед ним. Сердце Гермионы бешено забилось, а в животе образовался тошнотворный узел. Она успешно избегала Риддла всю неделю. Это была их первая встреча с поцелуя, и напряжение в воздухе можно было ножом резать.
— Вынужден сказать вам, леди, в этом году одежда обязательна на Зимнем балу.
Гасси фыркнула от смеха, а Гермиона вопросительно повернула голову в его сторону:
— Означает ли это, что на предыдущих танцах одежда была необязательна? — хотела она пошутить, но Риддл ответил бесстрастно, будто она задала ему вопрос об уравнении по нумерологии.
— Не могу сказать, что изучал требования к форме одежды на прошлых танцах, но я бы предположил, что в Хогвартсе не устраивали танцев с одеждой по желанию.
Гасси невозмутимо пожала плечами:
— Конечно, Риддл, одеваться на бал обязательно, но никто не говорит о форме одежды после! — она широко, лучезарно улыбнулась Риддлу, а затем схватила Гермиону за руку и повела за собой.
— Какого чёрта, Гасси? — прошептала Гермиона. Она не хотела оборачиваться, чтобы посмотреть на реакцию Риддла.
— Просто хочу чуть-чуть расшевелить это болото! — сказала Гасси, упиваясь драмой. Гермиона натянула хмурое выражение лица и пронеслась мимо неё.
Больше Гермиона не разговаривала с Гасси всё время, пока они поднимались по лестнице совятни. Воздух становился холоднее, но недостаточно холодным, чтобы лёд укрепился. Гермиона не единожды чуть не встретилась со смертью на заледеневших ступеньках. По крайней мере, от холода немели органы чувств, отвечающие за распознавание неприятного запаха совиного помёта.
Добравшись до вершины западной башни, можно было отчётливо расслышать звук шаркающих о сено ног. Подойдя ближе, они услышали шорох одежды и лёгкий гул женского голоса. Гасси и Гермиона переглянулись. Гермиона подозревала, что знает, что именно происходит: оказаться посреди этого действия ей совершенно не хотелось. Гасси считала по-другому. Прижав палец к губам, чтобы Гермиона молчала, она продолжила подниматься по лестнице более лёгким шагом.