Самая яркая звезда на небе
Шрифт:
Добравшись до вершины башни, они встретили двух ничего не подозревающих учеников в страстном объятии возле каменной стены. Было слишком темно, чтобы распознать их, и они были слишком заняты, чтобы заметить зрителей.
Гермиона прочистила горло, и две фигуры отпрянули друг от друга, будто обжёгшись.
Лунный свет падал и подсвечивал лица Игнатиуса Пруэтта и Лукреции Блэк, заставив Гермиону ахнуть вслух. Оба были тепло одеты, потому что в это время года в совятне стоял лютый холод, но светлая коса Лукреции растрепалась, а тёмно-рыжие волосы Игнатиуса
Гермиона взглянула на свою подругу, гадая, убежит ли та в слезах или начнёт кричать. К её удивлению, Гасси ничего из этого не сделала. Вместо этого она выглядела раздражённой, и её руки упирались в бёдра в манере, очень свойственной Молли Уизли.
Именно тогда на Гермиону снизошло озарение. Она осматривала неловко переминающуюся пару перед собой. Изменщика-парня своей подруги и девушку из Слизерина. Их имена казались знакомыми, но она никогда не связывала их до этого времени. Они были женаты друг на друге. Их брак был спорным и привёл к тому, что Лукрецию Блэк вычеркнули из семейного древа Блэков. Однажды Рон упоминал своего двоюродного дедушку Игнатиуса. Это был большой скандал того времени.
Никто не говорил. Все неловко стояли друг перед другом в ледяной совятне. Единственными звуками было редкое уханье совы или взмах крыльев. В её голове пронеслась та же дилемма, с которой она сталкивалась много раз с тех пор, как попала в этот мир. Эти двое должны сойтись… Но это знание напрямую противоречило ярости, которую она чувствовала за свою подругу, и так находившуюся в сложной ситуации. Она и без того гадала, будет ли Невилл вообще существовать, раз Арчи и Августа настолько противились вступлению в отношения.
Но, опять же, это параллельный мир. Может, у судьбы был другой исход на уме. Лишь потому, что что-то случилось определённым образом в прошлом её мира, не значит, что случится в этом.
— Э-э… нам пора, — сказала Лукреция, торопливо пробираясь мимо двух девушек прочь по лестнице.
— Прости… — Гермиона услышала бормотание Игнатиуса, последовавшего за своей тайной любовницей.
Они ушли.
Гермиона повернулась к Гасси с отвисшей челюстью. Она ожидала реакции. Думала, что та проклянёт изменяющего ублюдка. Но вместо этого на лице Гасси образовалась усмешка:
— Что ж, это было неловко.
— Мне так жаль, Гасси… Ты в порядке? — «неловко» было идеально подходящим словом для произошедшего, но она рассчитывала на несколько больше эмоций от Гасси.
— Да, — пожала плечами Гасси. — Я поняла, что он с кем-то встречается.
— Что?
— Он упоминал что-то подобное несколько недель назад. Но ничего конкретного.
Гермиона в шоке смотрела на свою подругу. Гасси беспечно прикрепила записку к своей сове, будто они не наткнулись только что на её парня, обжимающегося с другой девушкой.
— А что насчёт Зимнего бала? — спросила Гермиона, пока Гасси угощала свою птицу и гладила её пёрышки.
— А что с ним?
— С кем ты пойдёшь?
Гасси посмотрела на Гермиону,
— С Игнатиусом, конечно.
— Подожди… Ты же понимаешь, что человек, которого мы сейчас видели целующимся с этой девушкой, — Игнатиус, да?
— Гермиона, чего ты от меня хочешь? — резко обернулась Гасси, чтобы сердито посмотреть на Гермиону, отчего её сова улетела прочь в ночное небо.
— Что происходит, Гасси? Ты видишь, как твой жених сосётся с другой девушкой, но ведёшь себя, будто это ничего такого! — Гермиона нашла одну из школьных сов и привязала свою записку к её протянутой лапе. — Что между вами происходит? Ты никогда не говоришь о нём. Вы так редко вместе. Ты говоришь, что вы помолвлены, но ты ведёшь себя, будто тебе вообще всё равно! Но с Арчи ты постоянно краснеешь, и очевидно, что и ты ему нравишься, но вы просто… не обращаете на это внимания! — сова улетела, когда Гермиона повернулась к подруге. Гасси откинулась на стену, уже без ухмылки на лице.
— Твоя речь лишь доказывает, как мало ты знаешь о чистокровном обществе, — холодная горечь голоса Гасси ударила в неё, как глыба льда.
Гермиона нахмурилась.
— Я собираюсь на танцы с Игнатиусом Пруэттом. То, что он подбирает кого-то на стороне, этого не изменит.
— Почему ты так настроена остаться с ним?
— Потому что у меня нет выбора! Многие чистокровные семьи одержимы сохранением чистоты рода. Мои родители — одни из таких людей, так же как и отец Игнатиуса. Наши родители решили, что мы поженимся, стоило нам родиться на свет. Когда я была достаточно взрослой, чтобы следовать указаниям, моя мама заставила нас заключить непреложный обет, — Гасси примолкла, глядя на покрытый сеном пол. Она его не видела, скорее смотрела сквозь него.
Мне едва исполнилось четыре года, когда уже было решено, что, если мы с Игнатиусом не поженимся, мы умрём. Моим родителям настолько важно, чтобы мой потомок был чистокровным, что лучше они лишат меня жизни, чем рискнут тем, что я могу выйти замуж и родить детей от кого-то нечистой крови. Заставлять детей заключать непреложный обет — пережитки древности. Сейчас это незаконно, но всё равно происходит. Блэки делают это. Малфои, Булстроуды, Кэрроу, Нотты — множество учеников в этой школе обречены на брак, который они не выбирали для себя!
— Но Арчи тоже чистокровный. Почему его не одобрит твоя семья? — Гермиона не могла поверить своим ушам. Даже сама мысль о том, чтобы привлечь маленького ребёнка в непреложный обет, — это просто презренно!
— Возможно, но я уже заключила обет с Игнатиусом, так что это не имеет значения, — нахмурилась Гасси. Её дыхание вырывалось маленькими клубами пара: — Мы изо всех сил старались облегчить свою участь. Мы даже встречались в надежде, что между нами пробежит искра, но ничего не зажглось… Я выйду замуж за Игнатиуса Пруэтта. Мы достаточно неплохо ладим. Я рожу от него детей. Но я знаю, что между нами никогда не будет никаких романтических чувств.