Самое ужасное путешествие
Шрифт:
Как мы на неё попали, так повезли сани без передышки.
Ледяные валы, которые мы ожидали, остались, кажется, слева, западнее нас. Хотя мистер Эванс совсем ослеп и ничего не видит, мы хорошо продвинулись вперёд и сделали не меньше 20 миль — по нашим расчётам. Сегодня прошли мимо лагеря доктора и одно время шли по его следу, но в конце концов потеряли его. Вечером поставили лагерь в полной уверенности, что, если погода продержится и завтра, мы к вечеру будем у склада.
21 января 1912 года
Воскресенье. Стартовали в обычное время, снова на лыжах, погода по-прежнему благоприятная. Глаза у мистера Эванса ещё болят, но дело идёт на поправку. Хоть бы он уж выздоровел окончательно!
Мистер Эванс чувствует себя сегодня значительно лучше, старина Том, бросая снег на палатку, развлекает нас пением.
Мы уложили склад и оставили капитану Скотту обычную записку с пожеланиями скорого возвращения. Завтра надеемся увидеть Барьер, спуститься на него и навеки проститься с ледником Бирдмора. Ни один из нас не жалеет, что пришлось, так выложиться. Всё это во славу науки, как говорит Крин.
Пришли к складу в 6.45 вечера.
22 января 1912 года
Начали утром хорошо, глаза у мистера Эванса в порядке, так что настроение повеселее. Вскоре после выхода обогнули угол, образуемый скалами-столбами бухты Гранит, материком и горой Хоп, поднялись на склон между горой и материком и нашим глазам открылся Барьер. При виде его Крин издал вопль, который мог бы поднять из снежных могил наших пони. Конец Бирдмору! При спуске на Барьер сани вёз один человек. Уже через милю нашли склад с кониной, где были припрятаны сани. Взяли немного конины, поменяли сани, как было условлено, приделали к ним бамбуковый шест в качестве мачты — на неё при благоприятном ветре можно будет нацепить парус, и пошли чесать по Барьеру. Нам предстоит пройти до мыса Хат 360 географических миль. Ещё у входа в палатку мистер Эванс пожаловался мне на неприятное ощущение в ногах — под коленками словно одеревенело. Что бы это могло значить, спросил я, но он не знал. Решили, что, если не пройдёт, я осмотрю его, нет ли где иных симптомов цинги. Мне рассказывали, да я и сам наблюдал, что она даёт о себе знать болью и опухолью под коленями и вокруг щиколоток, шатающимися зубами, язвами на дёснах. Осмотрев дёсны мистера Эванса, я убедился, что он на грани заболевания. Поделился этой грустной новостью с Крином, но он, по-моему, не придал ей значения. Ну да ладно, время покажет. Боюсь, впереди нас ждут большие неприятности, но будем надеяться на лучшее.
23 января 1912 года
Начали хорошо и прошли изрядное расстояние — около 14 миль по довольно приличной поверхности. Уже миновали лагерь Пурга и очень этим довольны. Видели ещё несколько трещин, в которых обвалились мосты. Слава Богу, что это не произошло в тот момент, когда мы их пересекали, при их ширине они бы легко поглотили всех нас. А обвалились именно те трещины, что мы форсировали, — это было видно по отчётливым следам полозьев. Мистеру Эвансу сегодня лучше.
24 января 1912 года
Сделали хороший переход по хорошей поверхности. День выдался очень тёплый, писать не о чем — всё идёт как надо.
25 января 1912 года
Вышли при плохой видимости, слишком тепло, снег мокрый, лыжи весь день подлипают. Везти сани было трудно, особенно под вечер. После ленча в течение часа дул сильный ветер; он сменился мокрым снегом, а потом пошёл дождь, Иногда впереди показывался склад, и мы старались добраться до него, опасаясь застрять на несколько дней на месте, как это случилось
26 января 1912 года
Самый примечательный день, если говорить о поверхности. Утром, перед самым стартом, термометр показывал +34° [+1 °C] — слишком тепло для санного перехода. Мы были на лыжах, вернее на ходулях — столько на них налипло снега. Но и без лыж не пройдёшь — сугробы очень рыхлые, вмиг проваливаешься. На наше счастье, поднялся попутный ветер и мы смогли воспользоваться парусом. Сделали хороший переход — 13 миль, из них 8 — после ленча. Утром, выйдя из палатки, я почувствовал себя не в своей тарелке: кружилась голова, подташнивало, но вскоре всё прошло и больше за весь день не повторялось.
27 января 1912 года
Хорошо шли под парусом. Достаточно одному поддерживать его в вертикальном положении, тянуть ни в ту, ни в другую сторону не надо. Было так жарко — хоть раздевайся.
Сейчас вообще в этой части света необычно тепло, боюсь, что скоро станет прохладнее. Сделали 14,5 мили. Как приятно видеть наши собственные следы и гурии, оставленные на пути к полюсу! День был удачный, с переходом управились быстро.
Мистер Эванс страдает расстройством желудка. У Крина это тоже было несколько дней назад, но прошло.
28 января 1912 года
Сегодня еле-еле тащили сани. Снег по-прежнему очень рыхлый, солнце жарит вовсю и сжигает кожу на лицах. Мы загорели до черноты, а отросшие у нас у всех волосы, наоборот, на свету выгорели, стали совсем белыми. С радостью отмечаю, что к вечеру похолодало. За день прошли около 12,5 мили.
Расстройство у мистера Эванса продолжается. Это, конечно, задерживает нас — приходилось несколько раз останавливаться.
Ещё несколько воскресений, и мы, надеюсь, благополучно водворимся в доме на мысе Хат или на мысе Эванс. Уже 97 дней, как мы в походе.
29 января 1912 года
Благодаря парусу ещё один хороший день. Один человек успешно управляется с ним в течение двух часов. Погода стоит всё такая же тёплая, сегодня снова +20° [-7 °C].
Прошли 16,5 мили, до следующего склада всего лишь 14 миль.
Мистер Эванс по-прежнему жалуется на желудок. Я грешу на пеммикан и решил на время исключить его из рациона мистера Эванса. Попробую, во всяком случае, посмотрим, что будет. Дал ему немного бренди, кроме того, он всё время принимает пилюли с опиумом как успокаивающее. Состояние ног ухудшилось, мы уже не сомневаемся, что это цинга. Недаром же он покрывается пятнами, то синими, то чёрными, то других цветов{143}.
30 января 1912 года
Всё заволокло, но ветер попутный, к вечеру пришли к складу. Проделали 14 миль довольно быстро; забрав необходимый провиант, заметили, что мало керосина, и взяли его равно столько, чтобы дотянуть до следующего склада. Впечатление такое, что один бачок течёт, но как это могло случиться?
Не понимая, в чём дело, оставили капитану Скотту записку, где объяснили, в каком виде нашли бачок. Им, конечно, должно хватить керосина до следующего склада, ведь мы знаем, что его заложили достаточно на весь поход, но, если происходит утечка, значит, надо меньше им пользоваться{144}. Мистер Эванс продолжает сидеть на диете без пеммикана, ему как будто немного полегчало, но до полного выздоровления очень далеко. На нашем пути осталось только два склада.