Самолёт до Луны и почти нормальная жизнь
Шрифт:
— Фу, как некрасиво, — отчитал его Эрни, но цверг не исправился, решив остаться грязным всем назло. Эрни не стал настаивать на том, чтобы Адалстан «помылся», надеясь в ближайшее время распрощаться с ним навсегда.
«Дыши ровнее, через пять минут все его выходки и он сам превратятся в ничего не значащее воспоминание», — мысленно сказал себе Эрни, потому что ему в очередной раз сильно захотелось залепить Хранителю Сокровищ неслабую затрещину.
Том отряхнул с ладоней мел, встав с корточек.
— Полезай-ка сюда! — Он сделал Адалстану
Адалстан, скрестив руки на груди, кивнул с серьезным лицом. Эрни скрестил за спиной пальцы.
— Ну что ж, давай попробуем. Повторяй за мной: Erst die Arbeit, dann das Vergnugen.[1]
— Erst die Arbeit, dann das Vergnugen! — на чистейшем немецком отчеканил цверг. — Тоже мне, заклинание! — фыркнул он.
— Само заклинание — не главное, — спокойно возразил Том. — Главное — твоя вера в слова и намерение. Приложи свою волю, а я создам портал. Твоя задача — сделать так, чтобы он привёл тебя в нужное место. К тому же в пословицы вложена народная мудрость, они часто имеют почти магическую силу, ты зря смеёшься, — в заключение добавил Том.
— Вообще-то я довольно давно был там, куда мне нужно попасть, — сложно чётко представить, — признался Адалстан.
— Понимаю, но ты всё же постарайся. Подумай и представь то, что должно было остаться неизменным. Твоя магия сильна, направь её в нужное русло.
Адалстан на время задумался.
— Ну хорошо, давай попробуем. Прощайте — на всякий случай. — Адалстан говорил и выглядел как человек.
Том и Эрни впервые видели его таким. Теперь Эрни искренне сожалел, что злился на цверга, он понял, что привык к нему.
Ещё немного помолчав, Адалстан сказал, что он готов, и они с Томом в один голос стали произносить заклинание. Адалстан постепенно таял, как будто кто-то стирал его изображение ластиком снизу вверх: сначала исчезли его сапоги, затем ноги, туловище, и наконец, произнеся последнее слово, исчезла голова.
— Неужели, всё?.. — после нескольких минут молчания осторожно спросил Эрни.
— Я себе всё это по-другому представлял, если честно. — Том, нахмурившись, почёсывал подбородок. — Впрочем, здесь нам важен результат, — как бы лекторским тоном закончил он.
Где-то совсем рядом раздался громкий чих, крышка сундука подпрыгнула вверх и снова опустилась на место.
— Подозрительно! — скрестив руки на груди, с видом спецагентов, ведущих расследование, в один голос изрекли Том и Эрни.
Том подошёл к сундуку и откинул крышку. На горке золотых слитков, на боку, подтянув колени к груди и дрожа мелкой дрожью, лежал побелевший Адалстан.
Перекинув ноги через край сундука, он сел и исподлобья посмотрел на
— Эт-то было… это было т-так… как будто меня расщепили! — стуча зубами, наконец закончил он.
Том расхохотался:
— Дорогой мой, если бы тебя расщепили, ты бы сейчас здесь не сидел и не разговаривал бы с нами. Просто магический портал, который мы создавали, почему-то перенёс тебя сюда, а не домой. Ты хорошо сосредоточился? Давай-ка попробуем ещё раз: с верой, с чувством, с расстановкой. Let’s go!
Адалстан вздохнул и, спрыгнув с сундука, снова отправился в магический круг.
— Out of debt, out of danger.[2] — На этот раз Том решил применить английскую пословицу.
Адалстан, несколько раз повторив её, сделал знак, что он готов.
На этот раз гном закачался из стороны в сторону, его силуэт замелькал и замаячил, как маятник, который раскачивался туда-сюда с большой частотой. Затем он как будто просочился под асфальт и исчез.
Том заглянул в сундук:
— Ничего, кроме сокровищ. Кажется, получилось.
Кто-то открыл дверь ногой и шумно затопал по дорожке. Нина, Далия и уж тем более Анита обычно так не делали.
— Ты отправил меня в свой туалет! — Адалстан снова побелел.
— Ну, на что ты жалуешься: у нас там всегда чисто и даже цветы стоят, — отшутился Том, почему-то уставившись на бороду гнома, на которой всё ещё виднелись следы обеда.
— Слушай, а… ты не мог бы вернуть мне мой дневник, как… э-э-э… «вернул» это пюре?! — У Тома было такое лицо, как будто он наконец решил трудную задачу, которую очень долго решить не мог. — А если ты вернёшь ему первоначальный вид, забирай с собой вон тот большой рубин, — добавил он тоном человека, с которым торговаться бесполезно.
— Два рубина и сапфир, — резко обозначил цену цверг.
— Рубин и полсапфира. — Том тоже так просто не сдавался.
— По рукам. — Гном наконец уступил.
Выплюнув несколько комьев бумаги и обложку, он сжал всё это между ладонями и спрятал их под бороду, которая теперь была абсолютно чистой.
Спустя мгновение он вручил Тому целёхонький дневник его прадедушки, который теперь имел красивую чёрно-красную обложку с позолоченными уголками, вшитую тесьму-закладку и новенькие страницы из плотной белоснежной бумаги. Том погладил обложку и пошелестел страницами. От дневника исходил приятный запах — как от свежеотпечатанной книги.
Том обвел пальцем контур красивого «языческого» солнышка, окольцованного орнаментом, сильно напоминавшим рунопись, изображённого на обложке.
— Таким он мне нравится больше, спасибо!
— За крупный рубин — всегда пожалуйста! — каким-то скрипучим голосом, лишённым эмоций, отчеканил Адалстан.
Том открыл дневник там, где лежала закладка.
— Надо же, как раз на нужном месте!
Как будто потемневшие глаза Адалстана сузились.
— За полсапфира — всегда пожалуйста! — Голос цверга стал ещё более резким и холодным.