Самолёт по имени Серёжка

Крапивин Владислав Петрович

– Ну, Дорожкино. Где мама и папа...

Вот оно как! Даже во время этой сказки она не забывала свою печаль... А может, как раз потому и вспоминала, что увидела огоньки? И сразу понял я, о чем она скажет дальше. Что ей Заоблачный город! Что ей Туманные луга!

– Рома. Ты можешь увезти меня в Дорожкино?.. Рома, ты почему молчишь?

– Подожди, Сойка. Я думаю... Это ведь не так просто.

Это было совсем непросто.

Нет, с пути я, пожалуй, не сбился бы. Надо лететь на запад, над железной дорогой. Линию

можно видеть по цепочкам светящихся вагонных окон - поезда то и дело бегут по рельсам. Но до города Самойловка, рядом с которым деревня Дорожкино, около тысячи километров! А у меня скорость около двухсот в час, я ведь не турбовинтовой лайнер. Когда вернусь, будет ясный день. И мамина паника! И упреки, и допросы!

Но... можно и по-другому! Уйти на самую большую высоту (на сказочную!) через несколько пространств и оттуда представить землю географической картой. И взглядом приблизить к себе тот район, где лежит деревня Дорожкино.

– Сойка! А как мы там сядем в темноте-то?

– Ой... не знаю. Там бугры.

– Вот видишь...

И тогда только я узнал, какая Сойка храбрая. Внешне тихая, стеснительная, но отчаянная в душе!

– Рома... а в самолете есть парашют?

– Что ты! Откуда...

Но тут я врал. Я чувствовал, что мне вовсе не сложно превратиться в самолет, в котором приготовлен парашютный ранец. Ведь парашюты входят в комплект самолетного снаряжения.

– Сойка, ты же не умеешь...

– Я умею... немножко. Мы с мальчишками в прошлом году прыгали с сарая. С зонтиком. Главное - ноги поджать правильно...

– Глупая... Парашют - не зонтик. Надо уметь раскрывать его.

– Не надо! Парашют сам раскрывается, если прицепить веревку к самолету. Я видела в кино...

– И ты не боишься?

– Боюсь... Но я хочу к маме и папе...
– И она то ли всхлипнула, то ли носом шмыгнула, стоя на коленях у края провала.

Я больше не спорил. Если бы я целый год не видел маму, я бы тоже прыгнул хоть откуда. Хоть вниз головой без парашюта...

– Ладно, отойди от этой ямы...

И опять я превратился в самолет. И правда - новенький, туго уложенный в ранец парашют оказался на сиденье.

– Сойка, сбрось его из кабины!

Она поднатужилась и сбросила тяжелый ранец прямо в туман.

– Не потеряй...
– И я снова сделался мальчишкой. Надел парашют сойке на спину (она, бедная, даже присела). Стал подгонять брезентовые широкие лямки, защелкивать пряжки. Хорошо, что Сойка в своей "чунге-чанге", а не в платье, так удобнее...

– Смотри! Видишь, на этой веревке колечко с зажимом, карабин называется. В кабине пристегнешь его к скобке на борту, есть такая рядом с дверцей. Обязательно! Поняла?

– Поняла...

– Ох, Сойка...

– Не бойся, Рома. Я хорошо пристегну...

– Да не в этом дело, - сказал я грустно и честно.
– Жалко, что расстаемся. Скучно без тебя будет.

Она

вскинула глаза.

– Правда?.. Но ты же сможешь прилетать, когда захочешь.

– Ладно! Буду прилетать!
– И я поскорее снова стал бипланом L-5.

– Сойка, ты села? Пристегнула карабин?

– Да...

– Как следует пристегнула? Проверь!

– Я проверила. Не бойся.

Господи, это она мне говорит "не бойся". А прыгать-то кому? Не мне же...

Я взлетел.

И представил громадный треугольник. Нижняя сторона его - рельсовая линия внизу. Длиною в тыщу километров. А по другой стороне треугольника я полетел круто вверх. Здесь, среди лунных Безлюдных Пространств, я был хозяин и мог развить любую скорость. Как во сне, как в сказке. Мог сжать расстояние!

И вот нервами я ощутил, что достиг нужной точки. Глянул вниз. Там лишь освещенная фосфорической луной облачная пелена. Однако я вообразил, что сквозь нее вижу карту - с пунктиром рельсового пути, с кружком и мелкими буквами "Самойловск". А рядом кружок поменьше - "Дорожкино". И с вершины своего треугольника стремительно пошел вниз. Сойка тихо ойкнула.

– Терпи, - сказал я с напускной сердитостью. И пробил облака.

Ночная земля раскинулась внизу - темная и косматая. Несколько огоньков мерцали там заброшенно, сиротливо. Да бежали крошечные желтые квадратики - окна вагонов.

И все же сплошного мрака в воздухе не было. Над зубчатым лесом вставала луна. Не та яркая и круглая, что над Туманными лугами, а обычная, "земная". Тусклая розоватая половинка.

– Сойка, а как мы тут что-то разыщем?

– Ничего и не надо искать!
– откликнулась она радостно.
– Вон река блестит, изгиб! Деревня - дальше, а наш дом у самого этого изгиба, у берега. Он хоть и сгоревший, но все равно видно... А вон огонек, это на нашем ветряке!

В самом деле, луна высветила реку, хотя и неясно... Увидел я и черные горбатые крыши хутора и горевшую над ними лампочку.

– Сойка, ты готова?

– Да... Ой... Уже сейчас?

– Подожди...
– Я повел самолет в сторону и вверх.

– Куда ты?

– Я умею плавать.

– Этого еще не хватало...

Я ушел подальше от излучины и набрал высоту: чтобы для парашюта был запас. Если увижу, что не раскрылся, подхвачу Сойку на лету, как меня подхватил когда-то Сережка.

– Сойка, если зацепишься за деревья, не дергайся. Виси и ори, пока не снимут... А если сядешь нормально, мигни три раза сигнальным фонариком, он на левой лямке. Видишь кнопку?

– Вижу... Ты не бойся, я нормально...

– Ой, а что ты дома-то скажешь? Откуда взялась?

– Скажу, что знакомый летчик привез. Это ведь правда. А бабушке дадим телеграмму, В Дорожкине есть почта...

– Сойка...

– Что, Рома?

– Ох, да ничего уже... Переваливайся через борт и пошла...