Самообеспечение языческого выживания
Шрифт:
Платон Акимович Лукашевич (1809-1887) был гением. Свободно владел 18 языками, а изучал и сравнивая между собой 60! Занималясь сравнительным языковым анализом, выводя "корнесловы", пришел к выводу, что славянский являлся изначальным, наиболее близким к ПРА-языку. Сейчас бы его записали в "Задорновы" (поскольку он также занимался толкованием слогов), но тогда посадили в сумасшедший дом, а работы "похоронили". Неизвестно, надорвался ли он, пытаясь проделать то, с чем в нашей современности сложно было бы и при помощи компьютера, найдись только человек с тем же багажом языкознания. Впрочем, земля более и не рождала столь же мощных гениев, чтобы тот мог проверить и продолжить работы Лукашевича. Он не пришелся ко двору в собственное время и является угрозой в нынешнем,
"Бритомордые британцы"? Простите, а что изменилось? Только то, что "новой политикой" заставили выбриться едва ли не всех. Вот кажется простое дело - борода.... Однако, в Старой Руси существовало негласное правило - не брать в мужья тех мужчин, у которых не росла борода и усы; таких считали неполноценными, срамоносными. Им, рано или поздно, приходилось покидать свои деревни. Появлялись такие выселки, как Голоусое или Безбородое, которые и сейчас можно найти на картах. Некоторые с той беды становились скопцами или шли в монахи. Ведь физии свои в то время добровольно обривали лишь актеры, и их, как лицедеев, как лгунов-профессионалов, "отображающих многие души, а потому собственных не имеющих", было запрещено хоронить вместе со всеми, а лишь за оградой кладбища, равняя с душегубами и самоубийцами. Выбритый мужчина попадал и под подозрение, что "косит под женщину", жаждет того же, что она. Грех этот назывался мужеложством, потом получил такой медицинский термин, как "педерастия". Уже в нашем времени, это слово объявили оскорбляющим, и потребовали заменить, не придумав ничего лучше, как испортить под него хорошую краску. В настоящее время "они" уже претендуют на всю палитру цветов, объявив собственным символом радугу, правда, с подачи кабалистов, шестицветную, но... оставим людей, в которых природа заложила недостаточно мужской "гармонии", речь пойдет о преследовании бородатых.
Петр Первый, который, как говорят, сам был не без греческого греха, насильственно выбрил все государственное управление, окончательно запутав дело, и деревенские мужики стали смотреть на власть так, как смотрят до сих пор. И вот уже столетиями позже в секретных инструкциях госбезопасности (до сих пор не отмененных) под подозрение попали все бородачи, поскольку считалось, что этим они демонстративно идут наперекор общепринятому, а значит, являются потенциальными оппозиционерами существующему порядку вещей, к ним уже было указано присматриваться и брать на заметку. Все это не говорит о том, что педерасты победили, но заставляет задуматься.
Мощь заряда Петра Первого бросило в иную крайность - Россия уже не являлась в умах ни Третьим Римом, ни центром вселенной, уже и Чаадаев с горечью отмечал "податливость чужим внушениям навязанным извне" - именно это стало являться чертой национального характера "господ". И не зерно, а спорынья "каменщиков" упала на подготовленную почву, пронизывая властителей дум с чужих слов.
"Обагренного кровью невинных, устрашенные его злодеяниями, признали в нем своего государя..."
Логичный, характеризующий положение дел, посыл, преподнесенный историком в той форме, что нынче называют "стебом". Принадлежит, кстати, тому же Карамзину, а дело касается вхождения во власть Олега (стр. 71) но вполне подошло бы и князю Владимиру, и Ивану Грозному (особо, что касается Псковских и Новгородских дел), и разумеется же Петру Первому.
Петр Первый, что оказался не в батюшку, ни в деда (у тех, как раз бороды были на загляденье, да и сами дородными, в московскую низкорослую брюхатую породу) - узкоплечая каланча, глаза на выкате, не похож был на русского ни видом, ни характером, ни стремлениями. Поступки его и сегодня вызывают оторопь и заставляют подозревать душевную болезнь (либо недобрый умысел), обратившуюся - увы нам!
– в сторону злых игр в государственность.
Численность
Народа при Петре стало меньше, но вера в бога не пошатнулась. Не пошатнулась и вера в царя, поскольку в памяти народа случались и другие, уходили странные, приходили новые, все налаживая. Царь может быть "без царя в голове", а России без головы не быть. Но стало их две географии, нарастили, вдруг, себе на шею Питэрсбург, объявили северной столицей. С этого момента герб и приобрел логичность "чернобыльского бройлера".
Поповская церковь мечтаний о большем не оставила, несмотря на то, что зубы, равно дурь ее - мечту править государством на равных - с правой, да с левой, да отмашью, выбил Петр, приложив не раз, сим вызывавший (не без прочих причин) подозрения в связях с Вензувилом. Но петровские попы были смелее, их позднее время взялось уравнивать - головы, которые слишком уж выделялись, стригли в солдаты или бежали в Сибирь схутничать, остальные примерялись с благополучием.
Но в Отечественную 1812 года, уже в тех известных случаях, когда крестьянство обращалось к своим духовным поводырям (попам) сказать - вольно ли им будет малехо побить этих очередных пришельцев?
– им всяк раз отказывали: "не мошно!" По причине ли, что слишком буквально стали воспринимать христианские установки "несопротивления злу", либо (что скорее) считали, что будут необходимы всякой власти?..
(Вот это-то спустя 100 с малым лет уякнулось им самой полной мерой зла, какая только возможна, которую духовенство не расхлебало и по сей день, и вряд ли уже расхлебает, так далеко зашедшие в своем несопротивлении злу, что зло уже начало понукать и оскорбляться тому, что рожи недовольные держат, когда на казнь идут, а потому простой казнью уже не отделаются...)
Со времен славной защиты монастырей от латинян духовные забыли, что наделены правом и обязанностью брать в руки оружие вместе с мирянами и выступать на защиту Отечества. Ожидали, куда ветер повернется, надеждой остаться поводырями власти в любом случае?
Выжидали в 1812, возможно имея на уме и ту заднюю мысль, что крестьянство получив цель и вооружившись, сможет потом отыскать себе и иную, вспомнит (либо кто-то подскажет), что царь у них отцеубийца - дело немыслимое христианской душе, а раз так... Сто лет обедней, и если в 1812 году крестьянство спрашивает разрешения у своих "духовных" - можно ли чуток побить француза, те не разрешают, выжидая, чем дело кончится, то в 1918 крестьянство ничего не спрашивает, и едва ли не равнодушно смотрит, как носатые "французы" в модной коже сбрасывают попов с церквей.
/От автора:
В наших северных семьях, церквушке недалеко от Дедовичей, у православных так и было - бабушка видела, рассказывала, как было - приехали на телегах картавые в коже, поставили пулемет, заставили подняться священника на звонницу и оттуда столкнули, а как упал, те что внизу, сразу подошли и мозжили голову прикладами, пока от нее ничего не осталось, тут же назначили кого-то рвать с икон серебряные оклады, а сами в соседнее село - церквей много.../
Знание правды - щит, правда почти всегда защита, но нападение на правду, как правило, яростные, и никто не пытается подставить зеркальный щит, указав тем, кто ее хулит, самих себя.