САМОСБОР. Бетонное сердце
Шрифт:
Существо скрючилось, упало на колени и схватилось за живот. Его брюхо резко увеличивалось. Все тело раздуло, словно шарик, пока не лопнуло. Из разрывов в коридор устремилась серая пена. Она быстро заполняла собой проход, моментально застывая и превращаясь в плотный барьер. Горелые не успели даже ничего понять, как оказались крепко замурованы в бетонной стене. Кто-то оказался по ту сторону, а кто-то торчал по шею, выставив вперед руки. Они еще дергались, пытались выбраться, кричали, но уже ничего не могли сделать.
Жадно хватая
Короткая серия пробуждающих пощечин от Кобры дала понять, что этому было не суждено случиться.
— Живой, — скупо подвел итог техник.
Глава 12. Нож и пот.
Многие люди воспринимают страх, как кровного врага. Они боятся его, стараются избегать или игнорируют вовсе. Некоторые предпочитают сражаться, что выглядит более нелепо. Каждый удар по страху — что удар по тени на стене. Вы либо промахнетесь, либо разобьете себе кулак. Для жителя Гигахруща страх — это постоянный сожитель. Он сопровождает их на работу, подглядывает в щелочку душевой и спит в их постели. Некоторые привыкали к нему еще в детстве, но большинство старались его не замечать.
Юра не относился ни к тем, ни к другим. Для него страх был лживым приятелем, тем, который подобьет на сомнительную авантюру, а в ответственный момент воткнет нож в спину. В таких ситуациях он всегда задавался вопросом: «Зачем наделять человека таким откровенным изъяном?» — после чего сам же и отвечал: «Чтобы продавать больше гермодверей».
— Да, я бы не отказался от одной, — думал вслух Юра. — А ведь теперь перспектива самоизоляции в собственной ячейке кажется не такой глупой. Отмотать бы время назад, заварить клапаны, и к черту все это!
Усач заверил Юру, что шахта выведет его назад. Но вместо этого ученый стоял посреди пустого полуразрушенного актового зала. Когда-то здесь проходили собрания, митинги и выступления кружков самодеятельности. Теперь от былой помпезности остался только потускневший баннер «ТРУД — НАРОД — ПАРТИЯ», последние буквы которого доедала черная плесень. Сам народ растащил почти все, что можно было. Даже приваренные к полу стулья вырвали с корнем. А вот до газоразрядных ламп дотянуться не смогли, из-за чего их попросту разбили, дабы не достались более удачливым. Подойдя к сцене, Юра заметил стопку пожелтевших журналов «Красный Хрущ» с пестрым заголовком «Трудовой молот против семисменки». По всей видимости, даже мародеров не очень интересовало, сколько подшипников и тонн концентрата выпустили в лохматом цикле. Тем не менее, ради научного интереса Юра все же решил полистать.
Как только он дотронулся до обложки, листы рассыпались, превратившись в зловонное облако. Юра едва успел прикрыть нос рукой, но приличная доза пыли просочилась в ноздри. В горле сразу
— Что это было? — послышалось со стороны входа.
— Ты достал уже на каждый шорох рыпаться! — отзывался второй голос. — Штукатурка снова посыпалась.
— Это не штукатурка, там точно кто-то есть!
Послышались шаркающие шаги, и в дверном проеме показался желтый луч фонаря.
— Эй! — крикнул мужик. — Кто там шарится?! А ну выходи сам!
«Может, они и мирные», — думал Юра. Но тон вызывал сомнения. Ученый, отключив фонарь, отполз назад, к сцене, и спрятался в закулисье. В зал вошли два коренастых мужичка. Один то и дело нервно дергал фонарем по углам помещения, держа наготове что-то похожее на пистолет. Другой прислонился к стене у входа и скучающе водил напильником по опасной бритве.
— Ну что, убедился? — сказал второй. — Вечно ты на измену дергаешь! Кто стаханского бугра чуть в парашу не макнул?!
— Да он мутный какой-то был! Я думал, он валыну тянет! Кто ж знал…
— Кто ж знал — кто ж знал? Вот на кой ляд я за тебя вписался?! Уже четвертую смену этот порожняк пасем.
— А че я-то сразу?!
— Это я мусорской схрон похерил? Десять кило беляка в шахту смыть!
— Не, ну а че я? — поникшим голосом пытался оправдаться первый. — Кто ж знал…
Второй не стал слушать оправдания, только отвесил пинка своему подельнику и, смачно сплюнув, покинул зал.
«Твою мать! — выругался в сердцах Юра. — Это ж надо было на бандитов нарваться. Вот и верь после этого новостям, мол, преступность побеждена. Хотя это касалось нашего блока, а здесь все может быть по-другому». Горло все еще невыносимо драло, но дышать было уже легче. Юра изредка выглядывал из-за угла, стараясь оставаться незамеченным. Первый все никак не хотел уходить. Он медленно бродил по залу, выискивая следы источника шума.
Осмотрев зрительский зал, бандит пошел к сцене. Юра едва успел увернуться от фонарного луча и вжался в стену, нацелив оружие в проход. Хруст стекла и кирпичной крошки приближался размеренными шагами. Стараясь не лязгать металлом, Юра осторожно снял автомат с предохранителя. Палец мягко лег на курок.
— Ты че залип там?! — крикнул второй подельник. — Еще тридцать ячеек обшарить нужно.
— Да щас я!
Фонарик скользнул по проходу сцены, и шаги начали отдаляться. Сердце ученого успокоилось, словно кто-то дернул выключателем. Юра опустил автомат и тяжело выдохнул. Внезапно больное горло не выдержало и разразилось коротким, но громким приступом кашля.
— Эй, что это?! — фонарик снова осветил сцену.
«Черт, черт, черт!» — паниковал Юра. Страх — противоречивое чувство. Раньше Юра совершенно нормально перенес встречу с опасными тварями, порожденными Самосбором, но почему-то встреча с обычными бандитами повергала его в ужас. Трясущимися руками ученый навел автомат. Бандит вскочил на сцену и подошел к закулисью.