САМОСБОР. Бетонное сердце

Старых Алексей

Беркут уже приоткрыл рот, чтобы напомнить о порядке штатно-должностного расписания, но впал в глубокий ступор. Согласно ШДК, в случае если все бойцы находятся в одном звании и произошла гибель командного состава, контроль над отделением берет огнеметчик, а вот после него уже стрелок. Но сам Беркут все же не горел желанием нести ответственность за чужие жизни. Он молча опустил руку и принял задумчивый вид.

— Вот и не гунди, — подытожил Бард, щелкнув пальцами по ствольной коробке.

На мгновение вдалеке коридора что-то блеснуло, и затхлый сырой воздух наполнило приятное благоухание неизвестной природы, а громкий металлический скрип пролетел

промеж заплесневелых стен. Отделение построилось оборонительным порядком и пристально вглядывалось в пустоту неизвестности. Вскоре из темноты показалась человеческая фигура. Это был мужчина неопределенного возраста, одетый только в узкие клетчатые брюки, видавшие лучшие времена. На волосатой груди виднелись беспорядочные узоры тату, состоящие из неправильных геометрических фигур и странных фраз, изобилующих орфографическими ошибками, вроде: «Смырть глародранцим», «Дуеш пурядок!» и «Убъю мясе». Глаза парня скрывали сварочные очки, а сам он шел к отряду, весь растекшийся в дурацкой улыбке. «Это что еще за чучело вылезло?» — подумал Беркут, разглядывая незнакомца. Полностью выйдя на освещенный участок, мужчина снял резиновую варежку и приветственно помахала группе.

— Вы давидники или иоскины? — спросил он.

Бойцы мельком кинули ожидающий взгляд на нового командира.

— А в чем разница? — вылез Вадим, за что Кобра незаметно пнул его в подошву.

Незнакомец задрал голову в задумчивой позе и с гордостью заявил.

— Давидники ломают гаралгорды, а иоскины стригут пурцы, — после ответа парень замешкался, видя непонимание собеседников. — Вы не стрижете пурцы? — удивился он.

— Причесываем, — строго сказал Бард. — Марш в свою ячейку!

— То же мне, стиляга, — ухмыльнулся Беркут. — Шуруй отсюда.

Раскрыв рот, парень пересчитал свои пальцы, запустил руку под пояс и начал упорно шуршать штаниной. После чего вытащил на свет латунный свисток, демонстративно повертел в руках и дунул в него что есть мочи. Свист был на редкость тихим, можно сказать, что его вообще не было. Однако парень выказал явное удовлетворение результатом и убежал прочь, сверкая босыми пятками.

— Любопытно, — сказал Вадим. — Не этаж, а целый паноптикум дефективных. Таких в институты надо сдавать, для опытов. У них постоянная нехватка биоматериалов, а тут целый зоопарк.

— Зоочто? — поинтересовался Беркут.

— Неважно, — ответил Вадим, потирая потный лоб.

— Ладно, пошли, — сказал Бард. — В конце должен быть переход на подстанцию.

Пройдя темный коридор, команда встала у Т-образного перекрестка, которого, как им казалось, там не должно было быть. Бард хотел было взглянуть на карту, но вспомнил, что командирский планшет ушел вместе с Тайфуном навсегда. Стараясь не подавать растерянного вида, он внимательно осмотрел пересечение путей. У правого поворота ему на глаза попались вдавленные отметины, похожие на гигантские следы. «Видимо, это та огромная тварь, — заключил он. — Можно было бы пойти по ее следам, тогда мы наткнемся на ее логово и попытаем удачу в спасении ученого. С другой стороны, выживание группы в приоритете, значит, нужно идти налево». Бард деловито потер руки и повел всех в левый коридор.

Через секунду позади послышался новый металлический скрежет, и вдалеке зажглись два мягких пурпурный огонька. Они синхронно раскачивались из стороны в сторону, порой сливаясь воедино и изредка поблескивая. Довольно быстро к ним присоединилась еще одна пара, потом еще и еще. Весь коридор был заполнен сверкающей пурпурной россыпью. Огоньки не просто скакали, они приближались, и очень быстро. Уже стал отчетливо слышен нарастающий звук шагов. «Пахнет жареным», — подумал Беркут, открывая клапан огнемета. Дойдя до границы

светового участка, огни замерли на месте и послышался едва различимый шепот нескольких десятков голосов. После чего к ним вышел тот самый старый полуголый незнакомец, только уже без сварочных очков. Было видно, что источником света являются его зрачки. Нет, на самом деле они не светились, это было лишь многократно усиленное отражение от сетчатки глаза, почти как у кошачьих или других ночных хищников.

Парень показал жестом на группу ликвидаторов и громко пробасил:

— Эти мерзкие высотники не стригут пурцы! — сказал он, и толпа презрительно засвистела.

Бард незаметно снял с пояса зажигательную гранату и просунул палец в предохранительное кольцо.

— У них даже клюкцев нет! — кричал кто-то в толпе. — Позорище!

— Бей высотников! — дал команду парень, и толпа полуголых мужиков побежала в атаку.

Бард выдернул кольцо и бросил гранату нападающим под ноги. Лидер остановился, подобрал лимонку, понюхал ее и попробовал откусить от нее кусок. Раздавшийся взрыв в клочья разорвал ему челюсти, раздробив голову в горящую пыль. Весь первый эшелон поглотила непроницаемая стена огня. Позади нее раздавались душераздирающие вопли боли. Вонь горелой плоти отравляла воздух. Через мгновение из пламени стали вырываться горящие тела. Их кожа отслаивалась лоскутами, открывая кости и серое мясо. Они продолжали наступать, превозмогая боль.

— Целься в голову, — командовал Бард, — одиночными пли!

Хлопки выстрелов слились с инфернальными стонами. Ордам отродья не было конца. На каждого убитого приходило двое новых, пополняя адский оркестр свежей партией. Кобра едва сдерживал свой угол.

— Да сколько их там?! — кричал он.

С каждым разом горелые подбирались ближе на шаг. Бард быстро проанализировал ситуацию: «Рано или поздно они закончатся… либо они, либо наши патроны. Сдерживание огнем не дает результатов, но немного замедляет их. Если мы… нет, не сработает… нужно отступать, срочно. Потом зальем все бетоном».

— Отходим!

Стараясь не отводить взгляда, группа медленно отступала. Шаг — выстрел, шаг — выстрел. Командир обернулся, чтобы разведать путь. Чисто. «Еще десяток шагов, и дверь на лестницу, — прикидывал Бард. — Только бы петли выдержали». Шаг — выстрел.

Вадим прикрывался техником и изредка постреливал в сторону противника. Со стороны могло показаться, что гражданский халтурит, но каждая его пуля попадала точно в цель. Из них сложился очень эффективный тандем, что позволило оттеснить волну правого угла. Последний шаг — звон спуска, и автомат Кобры замолчал.

— Прикрой меня! — дернул он за шкирку Вадима.

Кобра пробежался рукой по подсумку.

— Черт! Я пустой!

Беркут отвлекся, вытянул запасной рожок и швырнул его товарищу. В момент броска горелый воспользовался секундным окном и сбил его с ног. Костяные пальцы впились в шею. Отродье сидело на груди Беркута, не давая ему встать или поднять оружие. Рядом стоящий Бард видел, что у товарища проблемы, но не мог отвлечься от надвигающейся волны.

В глазах Беркута медленно темнело. Как бы он ни старался, цепкая хватка горелого только усиливалась. Существо кашляло кровью и смеялось, дергая обвисшей челюстью. «Нет, я не хочу! — подумал Беркут, теряя связь с внешним миром. — Только не так, не здесь!» Пара огоньков глаз, смеясь, угасала на фоне черноты. Цепляясь за рвущуюся нить жизни, боец сорвал с груди «бетонку». Затолкал ее в глотку горелому и последним рывком, откинул его назад, в коридор.