Самый лучший комсомолец. Том третий
Шрифт:
— Это будет справедливо, — согласился Судоплатов и поставил себе пометку в блокнот.
Оля призадумалась.
— Далее у нас «Китеж-град». Сегодня историки и строители прибывают, согласовать сценарии и разметить площадку.
— Отлично, этнические актеры уже засиделись, — потер я руки.
— «Китеж-град»? — сломалась певица под грузом любопытства.
— Это типа наша славянская Атлантида, — объяснил я. — Вымысел, понятное дело. Но вообще у нас калька с «Деревней амишей» американских — это у них секта такая, они считают, что технологий конца девятнадцатого века человеку для нормальной жизни достаточно,
— Поняла! — кивнула она. — Можно посмотреть?
— На репетицию сходим, — пообещал я.
Актеры без дела не сидели и при помощи грубого макета уже давненько вживаются в роли.
— Далее, — Судоплатов-младший сверился с блокнотом. — В двух километрах от выделенной нам под пчеловодческое хозяйство территории на Алтае нашлось поселение староверов. Население — сто семь человек. Паспортов нет, пенсии не получают.
Тупо забила на людей Советская власть. Мракобесы? Ну и что?
— Читали «Хмель» Алексея Черкасова? — поинтересовался я.
Папа Толя читал, поэтому поморщился.
— Не читай, там жуть как грустно, — спас я светлую девочку от описания жизни в тоталитарной сибирской секте. — А старообрядцев надо брать: они не бухают, работящие и не воруют. Попробуем на тему кооперации договориться, с нас — новенькая старообрядческая церковь для них, паспорта, если для них это не сатанизм, и зарплаты-пенсии. Больше чем уверен — вложения в себя отобьют, а заодно станут примером для остальных.
— Тоже так думаю, — поддакнул папа Толя, сделав пометку.
— Еще можно где-нибудь на озерах санаторий там организовать, — масштабировал я. — Алтай прямо красивый, а мы этим почти не пользуемся. Понятно, что не Крым, но это не повод не развивать внутренний туризм. Да и интуристам понравится — вся суть многократно воспетой российской природы там постигается. Но этим я сам займусь, — одернул себя, не желая нагружать папу Тол ю непрофильными обязанностями.
— Меня на ковер вызывают, в Министерство сельского хозяйства, — поделился он еще одной проблемой. — А что я там скажу? Что пасынок за валюту тюльпаны закупает, выстраивая симулякр экономического чуда в отдельно взятом совхозе?
— Так и скажи, — развел я руками. — Но у нас и помимо валютных схем есть чем гордиться — грибы целиком наши, хрюшек из Вьетнама «дергать» старшие товарищи научились и в пару колхозов-передовиков уже за рубли поставляют. Ну и все кооперативное туда же — почти все из этого можно применить, заменив вложения из моего кармана государственными кредитами.
— Посевная даже толком не началась, — вздохнул он. — А ведь спросят.
— Собрали озимые, распахали, удобрили, посадили что могли из раннего, — пожал я плечами. — Работа ведется. Да ерунда, пап Толь, спорим ты оттуда вернешься с приказом собирать делегацию на вручение совхозу ордена Ленина в Кремле?
— Спорить еще с тобой! — отмахнулся папа Толя. — У меня все.
— Живем, в ус не дуем! — подмигнув Оле, подвел я итог, и мы с ней пошли в мой кабинет.
— А у вас совхоз-миллионер, получается? — уточнила она по пути.
— Очень миллионер, — покивал я и признался. — Интересно экономической фигней заниматься, творчество — это замечательно, но песнями и книгами страну не накормишь. Так что мы со старшими
— Какая?
— Лето семьдесят второго года будет аномально жарким и засушливым, — выкатил залегендированное и уже донесенное до старших товарищей зловещее предсказание. — Я к синоптикам ездил — там часть товарищей почти паникует, бьют в набат, но некоторые несознательные синоптики рангом повыше их пытались затыкать. Трое сидят уже, за вредительство, — не сдержал ехидную улыбку.
— Враги? — дошло до Оли.
— По сути — враги, — кивнул я. — Но с нюансами: никакое ЦРУ их не подкупало, все упирается в собственные шкурные интересы. Один уважаемый профессор, например, «паникеров» осаживал из-за того, что их расчеты «не бьются» с его диссертацией. Не признавать же заслуженному деятелю свою ошибку? А на диссертации-то еще и синоптики поменьше «висят», их работы тоже в утиль отправятся.
— А еще ученые! — скуксилась певица.
— В говне моченые! — не удержался я.
— Фу! — поморщилась она и захихикала.
— Осенью начнем систему орошения «прокачивать», — поделился прикладными планами. — С пачкой водонапорных башен. И так по всем попадающим под засуху регионам. Плюс — засечные черты, чтобы лесные и торфяные пожары на деревни не перекидывались. Министерству чрезвычайных ситуаций фонды пробили на закупку техники для тушения массовых возгораний, штаты пожарных расширяются. В общем — не ждем, а готовимся! Конкретно мы еще культуры поменяем на те, что к засухе более устойчивы. Ну и закрома нужно пополнять — в том числе импортом, потому что под засуху наши заклятые зарубежные партнеры цены на хлебушек с удовольствием поднимут. Тоже проблема есть — зернохранилищ в стране, как ни странно, не хватает, плюс с логистикой проблема. Но на это уже спецотдел в Министерстве сельского хозяйства пашет, порядок наводит. Все будет хорошо! — с широкой улыбкой заверил подругу.
— Ничего себе! — оценила она широту Сережиных замыслов. — Так вот какой у тебя «отпуск»! — хихикнула со светлой улыбкой.
— Я тут так — чисто сигналы подаю, — честно признался я. — А всю работу, по сути, делают старшие товарищи. Когда люди на самом верху оказываются, — указал пальцем в потолок. — Они, само собой, владеют гораздо большим объемом информации, чем мы, но есть и неизбежные проблемы, вызванные человеческим фактором. Можно обобщить двумя известными тезисами: «начальство не любит плохих новостей» и «инициатива наказуема». Но тут в налаженные цепочки передачи наверх только хороших новостей и старательного заметания проблем подальше внедряюсь я и сигнализирую — «присмотритесь, здесь все не так хорошо, как кажется».
— Ненавидят тебя, наверное, — сочувственно предположила Оля.
— Ненавидят, но сделать ничего не могут, — ответил я беззаботной улыбкой. — Но те, для кого благо Родины важнее личных обид, меня просто обожают и дают возможности помогать стране дальше и больше. Сейчас в течение пары лет с совхозом разберусь и попрошу что-нибудь побольше — Сибирь или Дальний Восток. А там и в генсеки! — горделиво приосанился.
— Из тебя хороший Генеральный получится, — выразила она лояльность будущему диктатору, и мы зашли в кабинет — разбираться с бумажками.