Самый опасный человек Японии
Шрифт:
18. Уроки соблазна от гейши эпохи Сёва
— Теперь рассмотрим искусство соблазна? — продолжала гейша. — Возможно, вам знакомы некоторые авторы, которые писали по этой теме. Например, есть известная книга Ихары Сайкаку о любовных похождениях одинокого мужчины. Она весьма занимательна, но страдает тем недостатком, что, очевидно, практически все записанные в ней истории либо вымышленные, либо, как минимум, приукрашены. Это чувство не оставляет нас при чтении почти всех рассказов этого, безусловно, незаурядного автора. По обычаю своего времени он передаёт вроде бы реальные истории, но в таких подробностях, которые можно знать, только если сам там был и всё увидел. А как человек мог быть на месте действия, все участники которого
— Я думаю, что великий писатель всё-таки знал жизнь, — заметил потомок барона, — и даже там, где домысливал, вставлял правдоподобные объяснения. Поэтому его истории настолько правдивы. Пусть даже всё было и не так.
— Ты говоришь верно. Но я советую заглянуть всё-таки поглубже. Кто готов нырнуть?
Кимитакэ решился.
— Я полагаю, что тут мы рискуем допустить серьёзную ошибку, — заговорил он. — Нам кажется, что писатель стремится передать жизнь. Ну а что, если Сайкаку был настолько велик, что пытался передать саму суть жизни, очищенную от случайностей. Никто из европейцев не разговаривает в рифму. Никто из японцев не отмеряет количество слогов в предложении так, чтобы получилось хайку. Но именно своей необычностью поэзия и запоминается. Она говорит точнее, чему мы могли бы сказать прозой. Тут — то же самое. В жизни очень много случайного. Очень много нелепых обстоятельств. В ней нет сюжета, глав, кульминации. Люди противоречивы. Они действуют по обстоятельствам и нередко даже против собственного характера. В жизни ни у кого нет плана или амплуа. Даже актёры театра кабуки, которые считают неприличным выходить из роли, непохожи в жизни, я уверен, на себя, какими они предстают на сцене. Поэтому писатель додумывает. Не как оно бывает в жизни. Он додумывает, как люди представляют себе что-то в жизни. Как искусный музыкант, он играет что-то привычное, чтобы публика узнала знакомую мелодию, но иногда немножко изменяет её, начинает обыгрывать. И публика пробуждается от дрёмы. Ей становится интересно, что же произойдёт дальше?
— Ты правильно говоришь! Похоже, ты не зря читал те книги, которые называешь. Тот редкий случай, когда высокая литература пошла человеку на пользу. Действительно, Ихара Сайкаку стремится показать не просто жизнь, а самое драматичное в ней. Самое яркое, самое поучительное из возможных вариантов развития событий — вот о чём мы читаем на его страницах. Например, в той книге, которую мы упоминали, все попытки главного героя ухаживать за женщинами неизменно заканчиваются успехом. В жизни, само собой, всё далеко не так. То же самое можно сказать про известные любому европейцу мемуары Джакомо Казановы. На их страницах уделено немало внимания и мукам несчастной любви, и невероятным приключениям автора, и даже рассуждениями о знаменитой в то время книге Гельвеция «Об уме». Историки, однако, весьма сомневаются во многих эпизодах, которые в этих мемуарах описаны. Например, считается, что весь рассказ о путешествии в Стамбул был чистейшей выдумкой. Что же касается любовных побед — как правило, Казанова одерживал их над скучающими перезрелыми дамами из высшего общества. Ну и не надо, я думаю, пояснять, что о большинстве этих побед мы тоже знаем исключительно из его мемуаров — мемуаров человека, который обожал присочинить.
— Я думаю, американцы уже сделали какой-нибудь курс по соблазнению на основе этих мемуаров, — заметил осмелевший потомок барона. — Американцы по любому вопросу, даже если они в этом ничего не понимают, всё равно сделают курс. И смогут его продать, можете быть уверены! Я хорошо изучил американцев.
— У европейцев такой курс действительно есть, — с улыбкой заметила гейша, — немцы преподают его в секретной школе вроде вашей. Там всё очень серьёзно: разговоры по методу и подробный список случаев, которые ведут к соблазну. Курс, к сожалению, ни на что не годится. В нашей школе мы постараемся это исправить. И нет, — она взмахнула веером, — практических занятий я с вами проводить не буду. Я хочу, чтобы вы усвоили
Кимитакэ буквально кожей ощутил, как страстно прислушивался класс к этой лекции, какая напряжённая тишина воцарилась в комнате. Оно и понятно: это была тема, которая волнует всех.
— Как ни странно, глубже всех из японцев проник в эту проблему адмирал Ямамото, — заговорила женщина. — К сожалению, вы не служите под его началом, поэтому я перескажу вкратце его наставление, которое он давал морякам своего флота.
Адмирал Ямамото просил обратить внимание на то, что мы очень многое можем сказать о военной мощи государства по тому, как рядовой состав обращается с женщинами.
Вот какой пример приводит. Заходит японский корабль в чью-то гавань. И сходит наш моряк, воспитанный нашей посконной рисоводческой деревней в традиционно непролазных чащобах где-нибудь посерёдке острова Сикоку, на берег, имея очевидное желание тоже зайти в чью-нибудь доступную гавань.
И вот он швартуется на берегу возле самой цветастой, по его мнению, дамочки и говорит, как умеет, по-французски: «А можно вот с вами, господиночка, того этого?»
Женщина, конечно же, может быть, и не против. Кто знает, может, она этим на жизнь себе зарабатывает?
Проблема в том, что ни одна женщина, даже самая законченная потаскуха, на предложение, скорее всего, не согласится. Как ни верти, честь остаётся кое-чем дорогим, даже когда ты её потеряла. Поговори с любой подобной дамой. И быстро узнаешь, что у неё просто жизнь тяжёлая. Не на рыбный же завод идти работать по двенадцать часов в день с разрешением один раз сходить в туалет и два раза покурить в форточку. А потаскухи — это вот они.
Вот и получает наш моряк не желаемое, а по лицу. И ещё потом жалуются на природную застенчивость. Американец бы такую в два счёта добился и получил бы своё прямо на волнорезе.
Но ведь американцы ведут себя совершенно не так. У них тоже ребята простые. Но от жизни в больших городах усвоили, что доступных женщин тоже надо добиваться.
Подойдёт он такой вежливый и спрашивает: «Я вижу, вы хорошо знаете местные обычаи. Не подскажете, где здесь по вечерам происходят всякие танцы и развлечения? Мы всей командой хотели бы там поразвлечься. И даже ежели место имеет дурную репутацию и туда, может, даже продажные девицы заглядывают, так это не большая проблема. Почему бы им не потанцевать после тяжёлого рабочего дня? И даже если там криминал имеется — мы ребята крепкие, драки не боимся». Так шаг за шагом американцы добиваются своего. Может быть, с этой женщиной и не получится. Может быть, она вовсе по лицу даст. Но в любом случае по городу пойдёт слух, и когда вечером они появятся в том самом месте, девиц хватит на всех и они даже что-то по-английски понимать будут.
Сейчас на Тихом океане мы воюем именно против такого противника. Который отлично умеет себя рекламировать.
Вот почему так важно то, чему мы вас учим. Вы должны научиться завоёвывать доверие не хуже, чем американцы. Вы должны стать привлекательнее американцев. Чтобы каждая девица мечтала о романе с японцем. Это имеет значение, даже когда вы платите за услугу. Даже если товар есть, но вы будете плохо вести себя с продавщицей, — он вам не достанется.
— А может, лучше их палкой, — предложил незнакомый парень с грубоватым лицом. Непонятно, как попал он в эту школу. Но с его внешностью и голосом бы хорошо было пойти работать на стройке бригадиром.
— Мы пробовали это в Китае. К сожалению, это неэффективно. Палкой ты добьёшься только покорности. А нам нужно, чтобы с нами сотрудничали. Чтобы они не только слушались, но и сопротивлялись любой попытке их переманить. Именно поэтому вам преподаю именно я — а не потому, что сюда каких-то аристократов взяли. Уверена, больше половины из вас никакие не аристократы.
— Так давайте перейдём к секретам соблазнения! — воскликнул потомок барона.
— Уже переходим. Как ты думаешь, что привлекает в мужчине женщину?