Самый желанный герцог
Шрифт:
Так как оба – и Грэм, и Софи – все еще были одеты в свои вечерние наряды, то идти пешком было чуть менее приятно, чем цепляться за подпрыгивающее седло. Поэтому Грэм шел, а Софи ехала верхом.
– Я ненавижу тебя, – пробормотала Софи, не открывая глаз. – На тот случай, если я забыла упомянуть об этом.
Грэм продолжал шагать.
– Думаю, что ты могла упомянуть об этом всего лишь несколько раз или около того. – Он не заслужил ничего иного, в этом он был уверен.
Она застонала.
– До тех пор, пока это не станет абсолютно ясно.
Наконец
– Мы прибыли, любовь моя.
Софи покачала головой.
– Я больше тебе не верю. Если честно, то я вовсе не верю и в Иденкорт. Думаю, что ты его выдумал и на самом деле являешься чем-то вроде демона, посланного мучить меня за мои грехи.
– Грехи? У тебя? Это заняло бы три с половиной минуты. Едва ли подходящее развлечение для демона. – Лошадь, почуяв конец бесконечного путешествия, начала быстрее перебирать волочащимися ногами. Грэм также ускорил свои шаги, чтобы как можно быстрее закончить эту длинную ночь. – Что же касается меня… потребовалась бы тысяча лет, чтобы должным образом наказать меня.
– Это вовсе не проблема, – проворчала Софи, крепко зажмурив глаза от боли в нижней части своего тела. – Я с нетерпением ожидаю этого.
Затем они оказались перед домом, на огромной подъездной дорожке, которая огибала круглый сад – в данный момент, круглый участок сорняков – приближаясь к большим, широким ступеням, ведущим в Иденкорт.
Лошадь, встряхнувшись, остановилась и отказалась идти дальше. Грэм посмотрел животному в глаза и решил не принуждать его. Даже у самых послушных, самых прекрасных лошадей есть свои пределы.
Грэм привязал поводья животного к железному кольцу на столбе рядом с дорожкой. Затем подошел к Софи и обхватил ее руками.
– Спускайся, любимая. Наклонись ко мне.
Она протестующее захныкала, когда ее ноющее тело отказалось двигаться, затем свалилась на него. Грэм легко поймал ее и подхватил на руки. Девушка устало обвила руками его шею и уронила лицо ему на плечо.
– Грэй, у меня все болит, – прошептала она.
– Я знаю, милая. – Он понес ее в огромный, холодный, гулкий дом. – Через мгновение мы сделаем так, чтобы тебе было тепло и удобно.
Спальня его матери была, возможно, единственной комнатой в доме, которая не была слишком опустошена всеобщей ветхостью, потому что не использовалась с тех пор, как она скромно и со вкусом умерла тридцать лет назад. Грэм часто размышлял о том, что, возможно, его мать вовсе и не была больна, а просто устала от своего огромного грубого мужа.
Комната оказалась в точности такой, какой ее припоминал Грэм – заполненной изящной мебелью, хорошо прикрытой прежде заботливой прислугой. Если дымоход не окажется слишком плохим, то он должен суметь развести какой-то огонь в камине.
Войдя в комнату, Грэм сумел усадить Софи в кресло, а сам двинулся вокруг, стягивая пыльные покровы с мебели. Он свалил их в кучу в углу и отправился проверять камин.
Никаких очевидных признаков плохого состояния он не заметил.
– Согрейся, – приказал он ей. – Я вернусь через несколько минут.
Софи едва слышала его. В своей жизни ей довелось не спать несколько ночей, но она не проводила их, цепляясь за спину лошади. В действительности, она никогда на самом деле не сидела на лошади до этой ночи. Некоторое время она даже подумывала о том, чтобы упомянуть этот факт Грэму, но, казалось, что в этом не было особого смысла. Когда-то давно она считала, что хотела научиться ездить верхом.
Сейчас, когда ее тело ныло, и резкие болезненные волны пробегали вниз по ее спине и по ногам, Софи не могла представить себе, зачем вообще кто-то придумал забираться на спину лошади! Это чертовски неестественно, вот так-то!
Дом был холодным и темным, но он не двигался, так что в ее ситуации произошло определенное улучшение. Через несколько мгновений она собирается встать с кресла и покинуть это место на своих собственных ногах. После того, как она убьет Грэма, конечно же.
Яд или удар ножом? Яд вызывает весьма впечатляющую агонию, но опять же, нож с таким удовлетворением пустит ему кровь.
Софи уснула до того, как смогла сделать выбор.
Когда она проснулась, ей было тепло. И не только это, в комнате было светло от раннего утреннего солнца, струящегося через огромные и красивые окна. Софи заморгала от приступа такого яркого сияния, а затем медленно и осторожно села.
Какая прекрасная комната! Она немедленно влюбилась во все предметы в ней, начиная от изящных линий красивой мебели красного дерева до декоративной лепнины по краю потолка. Ее глаза проследовали за лепниной до камина, где весело пылал яркий огонь, отражаясь от большой медной ванны…
О Боже! Что за чудесная вещь. Ванна была не только большая и просторная, но к тому же наполнена водой, от которой поднимался небольшой пар, рядом располагались ткань и мыло, и чего, ради всего святого, она ждет?
Так быстро, как смогла, Софи встала и начала снимать с себя прекрасное платье в греческом стиле, которое никогда не наденет после похищения, ссоры и поездки длиной в целую ночь. Хвала небесам, что оно надевалось более легко, чем ее костюм Королевы Эльфов, иначе она никогда не выбралась бы из этого платья сама. Ей не хотелось проявлять неуважение к гению Лемонтёра, но девушка потоптала свой наряд, словно это была тряпка, чтобы поскорее попасть в эту великолепную ванну!
Обнаженная, она осторожно попробовала воду одной ногой. О, блаженство. Опустить свой ушибленный, ноющий зад в воду было более сложным делом, но если она стиснет зубы, то все пройдет не так уж плохо. То облегчение, которое получили ее больные мускулы, стоило этой жертвы. Софи откинулась назад в ванне, блаженно вытянувшись, а затем подняла руки, чтобы распустить волосы.