Сайтин: Измена
Шрифт:
Джастину оставалось только уповать на провал проекта. А это подразумевало несчастье с ребенком, вся вина которого заключалась только в том, что его угораздило получить генотип Ари, причем несчастье могло быть связано как с расстройством психики и последующей очисткой разума, так и с чем-нибудь посерьезнее. Можно было также надеяться на то, что Жиро придется без конца воспроизводить копии Арианы. Но такой ловкач, как Жиро, да еще сосредоточивший в своих руках столько власти, вряд ли мог опростоволоситься. Конечно, это исключалось. Непременно должно было последовать изучение результатов
Иногда Джастина одолевали жутковатые мысли – они пугали не менее, чем найденная у себя в кровати какая-нибудь вещица Ари. Джастин считал, будто уже ни за что не сумеет узнать, действительно ли отдельные мысли принадлежали ему, действительно ли они были естественной реакцией на притаившийся в глубине души гнев, на взросление и растущую жизнестойкость, когда человек уже соображает, что к чему в этом мире – или это Ари и после смерти продолжала управлять им.
Они с Грантом всегда хохмили насчет программных вирусов.
Но приходилось продолжать притворяться, будто ничего не случилось. Ибо только такая линия поведения сохраняла хрупкое равновесие.
4
– Убирайся отсюда немедленно! – прорычала Джейн, но голос ее предательски дрогнул, когда двухлетняя малышка, тщетно пытавшаяся дотянуться до кухонного разделочного стола, беззаботно выпрямилась на стуле, ножки которого были «обуты» в металлические колпачки, скользящие на выложенном керамической плиткой полу. Ари дернулась, стул поехал в сторону; девочка, схватив-таки со стола коробку крекеров, резко обернулась – стул опрокинулся, а Джейн успела поймать приемную дочь на лету.
Ари заревела от ярости. А может, от неожиданности.
– Если захотелось крекеров, нужно спросить разрешения, – бросила госпожа Штрассен, испытывая сильное желание дать девчонке оплеуху. – Что – снова хочешь оцарапать подбородок?
Боль была единственным железным аргументом, способным пробить брешь в стене желаний Ари. А всемирно известному ученому-генетику приходилось растрачивать время на сюсюканье и борьбу с искушением хлопнуть малышку по ручонке. Но, увы, Ольга Эмори никогда не верила в действенность телесных наказаний.
Однако, если бы Ольге не было чуждо все человеческое, Ари переняла бы от своего окружения такие качества, как раздражительность, стеснительность и нетерпение, уподобиться этому ученому-генетику, которой хотелось отвести ее к реке и утопить.
– Нелли! – крикнула Джейн, подзывая няньку. И тотчас вспомнила: кричать запрещено. Во всяком случае, дома. Госпожа Штрассен так и оставила перевернутый стул на полу, хотя педантичная Ольга себе такого не позволила бы. Сжимая в объятиях отчаянно вырывавшуюся девочку, Джейн остановилась, ожидая Нелли, которой давно пора было услышать зов и появиться. Ари отчаянно сопротивлялась. Тогда женщина опустила воспитанницу на пол, все время держа за руку. А когда Ари попыталась сесть, Джейн позволила себе сорваться. «Встать! – закричала она, стискивая крохотную ручку и дергая ее в точности, как это делала Ольга. – Встать! Что за новости?»
В дверях показалась
– Поставь стул на место.
Пока взрослые выясняли отношения, Ари дернулась, пытаясь дотянуться до коробки с крекерами, валявшейся подле опрокинутого стула. Малышка готова была на что угодно, только бы не отказаться от заветной цели.
«Позволить или не позволить ей взять крекеры? – рассуждала Джейн. – Нет, нельзя давать повод. Пусть знает на будущее. К тому же Ольга всегда была злопамятной стервой».
– Стой спокойно. Нелли, убери крекеры туда, откуда она не сможет взять их. Ари, замолчи. Забери ее! Я на работу. И если, когда приду, увижу хоть царапинку, я…
Полные обиды и ужаса глаза ази уставились на Джейн.
– Черт возьми, ты должна понимать. Что еще мне делать? Не могу же я следить за каждым ее шагом. Ари, заткнись! – Девочка как раз пыталась растянуться на полу, повиснув на руке приемной матери. – Нелли, ты просто не понимаешь, насколько она активна. Она водит тебя за нос.
– Да, госпожа, – смиренно отозвалась вконец уничтоженная ази. Нелли была лишена класса, и недавнее перепрограммирование посвятило старую няньку во все, чего можно было ожидать от двухлетней КВ. Нелли знала, на что был способен ребенок, от чего мог пострадать. Кроме того, Нелли получила массу приказов вроде «Нелли, не ограничивай ее свободы», «Нелли, не слишком возись с ней», «Не предоставляй ее себе самой». А потому ази стояла чуть ли не на пороге кризиса, ведь ази нужен Старший, способный утешать и заверять, будто она справлялась с обязанностями лучше прежней няньки. Но то не был стиль Ольги. Крики в стиле Джейн и холодность в стиле Ольги угнетали более уязвимую к внешним воздействиям ази-няньку. Половину рабочего времени Джейн тратила на то, чтобы ребенок случайно не погиб, а вторую половину – на спасение няньки от нервного срыва.
– Просто распорядись установить на кухонной двери замок, – посоветовала госпожа Штрассен. Ари ревела в три ручья, если ее запирали в игровой комнате – эту комнату девчонка ненавидела. – Ари, прекрати, мамочка не в состоянии держать тебя!
– Да, госпожа. Позвольте…
– Нелли, ты знаешь свои обязанности. Забери девочку и искупай. Смотри – она вспотела.
– Да, госпожа.
Нянька взяла воспитанницу за руку. Ариана немедленно уселась на пол. Тогда Нелли сгребла строптивицу в охапку и унесла.
Джейн, прислонясь к разделочному столу, уставилась в потолок – по традиции, вне зависимости от планеты людям свойственно искать Бога над головой.
В кухню вошла Федра – сообщить, что в гостиной ожидает дочь Юлия.
Джейн снова взглянула на потолок. И сумела не повысить голос, а только пробормотать: «Господи, мне уже сто тридцать четыре года. Чем я провинилась перед тобой?»
– Госпожа?
– Федра, я обо всем позабочусь. Спасибо. – Госпожа Штрассен оттолкнулась от разделочного стола. – Ступай помоги Нелли купать Ариану. – Джейн вспомнила, что собиралась на работу. – Нет, разыщи лучше Олли. Скажи, пусть успокоит Нелли. Передай Нелли, что я просто люблю покричать, пусть не обижается. Иди!