Сбежавшая невеста дракона

Есенина Ксения

Ответить я не успеваю, потому что возвращается дворецкий — с той самой кудрявой брюнеткой в зелёном платье, Урсулой Альдани. Алвар тут же хватает девицу за локоть:

— Зачем ты её притащила?

Урсула невинно хлопает ресницами, обиженно кривя губы.

— Прости, Алвар! Я не знала… Я думала, ты её пригласил. Она так сказала.

Дракон тут же теряет к Урсуле всякий интерес. В два шага он приближается ко мне и вздёргивает мою голову за подбородок.

— Ты ещё и посмела соврать? — едва разжимая зубы, рычит дракон.

Всхлипываю

от страха.

— Я не врала! Мне передали… мальчик…

— Какой к демону мальчик? Что ты несёшь?

— Я была в соседней деревне, собирала в лесу травы. — Снова всхлипываю. — Ко мне подошёл мальчик и сказал, что ты ждёшь меня сегодня вечером. Вот я и приехала…

Надеюсь увидеть на лице Алвара проблеск осознания, но он смотрит на меня с таким отвращением, будто я грязь под его ногами.

— Мальчик на улице? Ты либо наглая лгунья, либо непроходимая тупица.

Дёргаюсь, как если бы получила обжигающую пощёчину.

— Но это правда, — шепчу я, чувствуя, как сводит горло. — Алвар, пожалуйста…

Он резко приближает ко мне своё лицо, пронизывая звериным взглядом до костей.

— Не смей. Называть. Меня. По имени. Для тебя я — господин Арман.

Не верю тому, что слышу! Растерянно смотрю на своё запястье: на маленького серебристого дракончика и тонко выведенное рунами имя Алвара Армана.

— Но… я не понимаю… Я ведь твоя невеста, твоя Истинная! — подаюсь вперёд, протягивая руку с меткой в доказательство.

— И ты возомнила, будто это даёт тебе какие-то права? — выплёвывает Урсула.

Я успела забыть о её присутствии. Стоп…

— А она кто такая? — выпаливаю я. — И почему она до сих пор здесь?

— Как ты смеешь указывать дракону! — верещит Урсула.

Потом подходит к моему жениху неприлично близко и говорит вполголоса, но так, что я слышу каждое слово:

— Я предупреждала, что так будет, Алвар. Эти простолюдины… Они просто неблагодарные и не знают своего места.

С падающим в пропасть сердцем вижу, как Алвар не только не осекает её за вмешательство, а даже слегка кивает в знак согласия! От несправедливости на глаза наворачиваются слёзы.

— Почему ты так жесток со мной? — говорю в отчаянии. — За что?

— Ты опозорила герцога перед всей знатью, идиотка! — шипит Урсула.

— Я? Опозорила? Но ты же сама…

— Молчать! — рявкает дракон и надвигается на меня, окатив презрением. — Будь благодарна, что я подтвердил помолвку с такой безродной бездарью, как ты. Твои обязанности — рожать и подчиняться мне. За проступок будешь наказана ссылкой после первой брачной ночи. Если выносишь и родишь наследника, я подумаю над твоей дальнейшей судьбой. А сейчас вон отсюда, и чтобы духу твоего здесь не было без моего позволения!

Обмираю с головы до ног. Мозг будто сковывает льдом. Только в груди распухает огромный горячий ком, грозясь порвать меня изнутри. С умирающей надеждой вглядываюсь в янтарные глаза, но не вижу в них ничего, кроме холодного безразличия и отчуждённости.

Урсула опять

хватает меня за руку, впиваясь ногтями в кожу, и выволакивает из кабинета. На пороге особняка она прижимает меня спиной к двери, сдавливая плечи как тисками.

— Узнала, наконец, где твоё место, побирушка?

Её лицо искажено неподдельной враждебностью. Я впервые вижу эту девушку! За что она меня так ненавидит?

— Я не побирушка! — сопротивляюсь, но соперница оказывается гораздо сильнее.

— Ты — никто! — злобно цедит Урсула, встряхивая меня, как куклу. — Паршивая дрянь, тебе никогда не получить Алвара! Поняла?! Он мой!

Она выталкивает меня на крыльцо и оглушительно хлопает дверью.

На улице уже совсем стемнело, но в окнах особняка горит яркий свет. По-прежнему играет музыка и слышен смех. И только я, жалкая и униженная, вышвырнута вон.

Сердце, кажется, сейчас порвётся на части, а горло так сдавило, что трудно дышать. Бегу прочь, с трудом сдерживаясь, чтобы не разреветься прямо тут, на пороге особняка своего Истинного.

Боги, неужели мне суждено стать женой этого бесчувственного чудовища?!

Глава 3. Смириться?

Подбегаю к пролётке и первое, что слышу, — ругань возницы:

— Демоны тебя раздери, девка, я из-за тебя кучу денег потерял! Плати ещё три медяка, или здесь оставлю!

Недоумённо смотрю на противного скрюченного старика, сидящего на козлах. Три медяка сверху? Да это грабёж!

— Здесь же ехать от силы минут двадцать! — восклицаю я.

— А убытки за простой мне кто возместит? Плати или дуй пешком, раз такая умная!

Запускаю руку в сумку. Если б он и правда хотел меня бросить, то уже бы уехал. Значит, рассчитывает стрясти хоть что-то. Сможем договориться.

Есть! Нащупываю пальцами одинокий медяк, оставшийся от утренней пайки, которую каждый день мне выдаёт отчим.

— Плачу одну монету и ещё две, когда привезёте на место, — говорю деловито.

Старик смеряет медяк скептическим взглядом, но всё же выхватывает из моих пальцев. Проверяет на зуб и суёт в карман. Так я и думала.

— Садись, да поживее, — ворчит он, берясь за вожжи. — Весь зад отдавил сидевши. Ну! Пошла, старая кляча, но!

Забираюсь в пролётку и усаживаюсь на сиденье. Произошедшее в доме Алвара разом наваливается каменной плитой.

Я была так счастлива, когда на моём запястье зажглась метка! Подобный поворот иначе как чудом нельзя было назвать, ведь я уже с детства знала, что мне светит прожить в деревне до конца своих дней и работать, работать, работать...

Не знаю, кем были мои родители и почему они отказались от меня. Отчим и мачеха нашли меня в лесу, возвращаясь домой после ярмарки в Нарвилле — столичном городе Даенфорского герцогства. Они долгие годы пытались завести детей, но безуспешно, так что тётя Дора, как я её называла, даже не стала спрашивать у мужа, может ли она взять брошенного младенца в семью.