Сборник избранных статей
Шрифт:
Исходя из общего определения смысловой социальной коммуникации, ученый сформулировал два основополагающих понятия теории коммуникации: «коммуникационная деятельность есть движение воплощенных в знаковой форме смыслов в социальном пространстве; социальная память есть движение воплощенных в знаковой форме смыслов в социальном времени» [4: 30].
Следует отметить достоинство этих дефиниций, демонстрирующих диалектическую взаимосвязь коммуникационной деятельности и социальной памяти. В качестве коммуникантов и реципиентов автор выделяет три субъекта, относящихся к разным уровням социальной структуры. Это индивидуальная социализированная личность, социальная группа и массовая совокупность. Социализация личности предполагает последовательное ее включение в коммуникационную деятельность. Автор обосновывает цели первичной и вторичной социализации. Так,
Заметим, что современный профессионал должен обладать общекультурными, общепрофессиональными и профессиональными компетенциями, знаниями, умениями и навыками, а также профессиональной терминологией, приемами профессиональной коммуникации. К сожалению, автор не выразил своего отношения к компетентностному подходу в формировании личности профессионала. Он дает определение профессиональной коммуникации как специальной смысловой коммуникации, служащей для передачи профессиональных знаний и умений посредством искусственных знаковых систем. В современной системе образования большое внимание уделяется компетентностному подходу, на основе которого формируются знания, умения и навыки [5]. Хотелось бы видеть отношение автора к данному подходу. Вместе с тем А. В. Соколовым дан глубокий и разносторонний анализ социализации личности, сделан вывод о том, что «благодаря коммуникации происходит формирование личности, способной функционировать в пространствах современной культуры в качестве полноценного члена общества и сотрудника той или иной профессиональной группы» [4; 32].
Помимо социализированных личностей, в качестве субъектов социальной коммуникации автор называет коммуникабельные социальные группы, характеризует их специфические возможности и отвечает на вопрос: какие социальные группы можно считать коммуникабельными? В книге читатель найдет исчерпывающую информацию о микрокоммуникации. Автор обращает наше внимание на то, что процесс чтения можно рассматривать как процесс микрокоммуникации между автором и читателем, опосредованный книгой. Он отмечает: книга может служить либо гуманистической, либо технократической цели и оказывать соответствующее воздействие на сознание читателя. Поэтому задача человека читающего заключается в отборе тех книг, которые обогащают его личность, и в отказе от манипулятивных изданий. Образцом читательской деятельности, по мнению А. В. Соколова, может быть чтение философа гуманиста Мишеля Монтеня (1533–1592), о котором он поведал в своих знаменитых «Опытах» [6].
Автор внимательно рассматривает и другие коммуникации. Среди них мидикоммуникация, сущностная функция которой предопределена тем фактором, что без коммуникационного взаимодействия между социальными группами невозможно формирование социальной структуры, обеспечивающей целостность и качественную определенность социума. Другой коммуникацией называется маркетинговая, простейшее определение которой – адресная передача сообщений о товарах или услугах целевой аудитории. Важно отметить, что идеи маркетинга активно используются в системе управления библиотекой и в процессе подготовки библиотечно-информационных специалистов [7, 8].
Большой интерес вызывают исследовательские материалы о макрокоммуникации, которая реализуется путем создания глобального универсума знаний, глобальной коммуникации и информационных войн, и мирного сотрудничества. Подводя итоги рассмотрения этих проблем, А. В. Соколов делает выводы о том, что «макрокоммуникация в виде заимствования культурных достижений и межкультурного диалога может стать предпосылкой формирования глобального сообщества, основанного на общности экономических, политических и культурных устоев, то есть стать инструментом утверждения глобального гуманизма. Однако в настоящее время реализация гуманистического потенциала глобализации затруднена вследствие корыстной политики частного капитала, нацеленной на извлечение
Задачу главы об интеллигенции автор видит в том, чтобы уточнить положение интеллигентов и интеллектуалов в культурном пространстве вообще и в библиосфере в частности. Не повторяя суждений нескольких авторитетных филологов, в том числе академиков Ю. С. Степанова и М. Л. Гаспарова, но отталкиваясь от них, А. В. Соколов пытается воспроизвести лексикографическую историю понятия «интеллигенция» и выводит следующую формулу русской интеллигентности: «интеллигентность – интегральное качество, включающее в себя на уровне, соответствующем определенному поколению интеллигенции, образованность, креативность, этическое самоопределение (этос)» [4; 60]. Эта исходная формула интеллигентности, по мнению автора, соответствует фигуре интеллигента-гуманиста, этическое самоопределение которого включает в себя альтруизм, ненасилие, благоговение перед культурой.
Особый интерес в этой главе вызывает «Сказание об академике Д. С. Лихачеве» (1906–1999). Общепризнанным символом, идеалом русской интеллигенции, интеллигентом-книжником называет Дмитрия Сергеевича Лихачева А. В. Соколов. Не случайно 2006 год, год столетия академика, Указом Президента В. В. Путина был объявлен в Российской Федерации «Годом гуманитарных наук и культуры – Годом академика Д. С. Лихачева».
А. В. Соколову удалось построить модель идеального русского интеллигента по эскизу Д. С. Лихачева [9]. Вот эта модель: «образованность европейского уровня, широкий общекультурный кругозор; креативность – бесстрашное правдоискательство, интеллектуальная независимость, свободомыслие; этическое самоопределение: а) совестливость, честность, правдивость; б) толерантность, осуждение насилия и террора; в) благоговение перед культурой, приобщенность к книжной культуре, русской литературе; г) индивидуализм, самодостаточность; д) оппозиционность по отношению к деспотичной власти» [4; 69].
Необычайно интересными и значимыми для профессионалов, особенно библиотечного дела, являются и другие исследовательские материалы А. Ф. Соколова. Например, о сущности и магии книги, о библиотечной интеллигенции. Нельзя не согласиться с автором, что библиотечная интеллигентность – это действительно интегральное качество личности, включающее в себя на уровне соответствующего поколения русской интеллигенции образованность и книжную культурность (а на современном этапе и информационную культуру), «креативность, альтруистическое этическое самоопределение в виде осознанного общественного долга, коммуникационной толерантности, благоговения перед Книгой. Это формула соответствует фигуре библиотечного интеллигента-гуманиста» [4; 90].
В книге рассмотрено и другое качество личности – библиотечная интеллектуальность, включающая в себя на уровне соответствующего поколения русской интеллигенции образованность и книжную культурность, креативность, «эгоистическое этическое самоопределение, допускающее насилие по принципу «Цель оправдывает средство» и исключающее поклонение Книге как абсолютной ценности» [4; 91].
Убедительно звучат выводы автора о том, что библиотечная профессия не однородна, разнообразна, включает в свой состав все типы интеллигентов и интеллектуалов, но преобладают интеллигенты-гуманисты. Не совпадающими по объему названы библиотечная элита и библиотечная интеллигенция: можно возглавлять библиотеку и при этом не являться интеллигентом. Библиотечная интеллигенция дифференцируется на поколения, периодизацию которых, по мысли автора, логично связать с эпохами русской книжности. Эти эпохи связаны с историческими этапами зарождения и развития русской интеллигенции.
А. В. Соколов придерживается следующей периодизации, включающей в себя 12 библиотечно-интеллигентских поколений:
Эпоха русской книжности: XI–XVI вв.
1. Древнерусское поколение – XI – первая половина XIV вв.
2. Старомосковское поколение – вторая половина XIV–XVI вв.
Эпоха мануфактурной книжности: XVII–XVIII вв.
1. Допетровское поколение – XVII в.
2. Петровское поколение – первая половина XVIII в.
3. Екатерининское поколение – вторая половина XVIII в.