Сброд
Шрифт:
***
Выходя во двор крепости, слуги, получившие задания от Афанасия, самостоятельно отправлялись к местам их выполнения: кто шёл на кухню, кто начинал оттаскивать трупы охранников в одно место, кто просто убирал разбросанные повсюду разбоями вещи, в которых те не узрели никакой ценности. Те из разбоев, которые якобы были приставлены к чернорабочим для соблюдения порядка, понятия не имели, кто что должен делать, и занимались своими делами, просто находясь поблизости для острастки. Этого вполне хватало, и слуги, чьими сознаниями до сих пор владел страх, послушно выполняли порученные им управляющим функции.
Такое положение дел, полностью устраивало Сбыславу. Она даже не собиралась следовать на кухню, куда её определил Афанасий, а так, как она была единственным человеком, осмелившимся уклониться от своих обязанностей, то на общем фоне её безделье было абсолютно незаметно. Её интересовал молодой главарь. По мере его перемещения, она подбиралась то к одной, то к другой группе занятых
Вот главарь подходит к некому черноволосому разбойнику… Этот, похоже, так же имеет высокое положение. Что-то обсуждают, улыбаются… Снова стали серьёзны. Куда-то направляются, прихватив с собой нескольких человек… Вот кухня… Ага, винный погреб!
Сбыслава стала свидетелем ссоры Духовлада с Опарой. Подобраться очень близко, она возможности не имела, поэтому слышала только обрывки предложений. Благо, участники конфликта были «заведены», и в основном общались на повышенных тонах. Суть конфликта была ей ясна, но сделала она и ещё одно, гораздо более важное открытие: от женского сознания, сверх чувствительного к эмоциональным потокам, не укрылась личная неприязнь, выплёскиваемая человеком с обожжённым лицом в адрес молодого главаря. И неприязнь эта была взаимна! Когда же обожжённый человек просто ушёл, прихватив с собой своих сторонников, втрое превышавших количеством людей, вынудивших их отступить, Сбыслава довольно улыбнулась. Она поняла, что позиция обожжённого человека в среде разбоев весьма шаткая, а его громкие пререкания – всего лишь попытка сделать хорошую мину при плохой игре. Сбыславе было о чём подумать, и только теперь она отправилась в сторону кухни, где проще всего было найти подходящее место, чтобы уединиться со своими размышлениями.
***
Проследовав за проводником до самой двери, ведущей в библиотеку, Далибор возглавил отряд мстителей, и первым перешагнув через выломанную створку, оказался в книгохранилище. Всесмысл действительно был здесь один. Он сидел за столом, внимательно изучая всё ту же книгу. Отвлёкшись на звук шагов, он встревоженно повернул голову в сторону входа. Увидев пришельцев, учёный доходяга сразу догадался (а может и задом почувствовал) о цели их визита, и его растерянно-приветливая улыбочка, достаточно нелепо контрастировала со злорадными выражениями харь Опарыных прихвостней.
– Далибор?.. Ты что-то хотел?.. – пролепетал Всесмысл, боясь сдвинуться с места.
– Да, хотел! – прошипел тот, и быстрым шагом приблизившись к доходяге, с размаху ударил его кулаком в лицо.
Всесмысл кубарем покатился со стула, а воодушевлённый Далибор скомандовал своим спутникам:
– Подымите-ка его.
Разбои с готовностью подхватили оглушённого учёного под мышки, и поставили на подгибающиеся ноги, заломив ему руки за спину. Важно подошедший к нему Далибор, стал размашисто наносить удары в тщедушное туловище с обеих рук, приговаривая:
– Думал, что твой дружок Духовлад сможет защитить тебя?!.
Всесмысл, из открытого рта которого потоком бежали слюни, только гикал и вздрагивал от каждого удара, не понимая, чем обязан такому к себе вниманию. В этот момент, в библиотеку вошёл отлучавшийся по нужде Вук. Мгновенно оценив ситуацию, он сразу же грозно прикрикнул на разбоев:
– Быстро отпустите его!
Разбои, державшие Всесмысла за руки, тут же разжали хватку, от чего тот рухнул на колени и, скрутившись в три погибели, со стоном схватился за живот. Эти двое были наслышаны о боевом мастерстве Вука, и совсем не горели желанием выяснять с ним отношения, мечтая сейчас просто испариться из этого помещения. Далибор тоже был наслышан… но не верил. Он считал, будто Вук слишком мал и худощав, чтобы в действительности соответствовать своей грозной репутации. Каждый раз, когда ему доводилось слышать очередное повествование от очевидцев «подвигов» этого невзрачного человечка, Далибор всегда перебивал рассказчика, выражая уверенность, что своей репутацией Вук обязан исключительной близостью к грозному Ратибору, а сам в бою и ломаного гроша не стоит. И, конечно же, как и всякой незрелой, но горячей натуре, ему грезилось, что именно он – Далибор – должен открыть глаза всего воинства на истинную, ничтожную суть вечного спутника Ратибора. Теперь же, он ясно увидел эту возможность, и без колебаний, грубо ответил Вуку:
– Не суй свой нос, не в своё дело! Иди себе, куда шёл!
– Да я уже пришёл, «куда шёл», а где «моё» или «не моё» дело, я буду решать сам – с издевательской улыбкой, спокойно ответил Вук, который сразу же разгадал ход мыслей грубияна, и решил не мешать ему совершить ошибку – Я смотрю, ты неплохо самоутвердился, победив столь грозного противника (при этих словах, он кивнул в сторону Всесмысла),
Эти слова просто взбесили Далибора: это тщедушное ничтожество, само всё время скрывающееся за широкой спиной своего рыжебородого товарища, смеет так издевательски-витиевато обвинять его в малодушии?! Далибор выхватил меч, и бросился на Вука с яростным криком, нанося удары под разными углами.
Вук же не спешил доставать оружие, а, прекрасно рассчитывая время и дистанцию, в последнее мгновение делал небольшой скачок назад, и клинок Далибора свистел всего в нескольких сантиметрах от цели. Один удар… второй… третий. С каждым разом Далибору всё убедительней казалось, что теперь неприятель никуда не денется и клинок сразит его на месте, но тот, неким непостижимым образом, ускользал от разящей кромки меча… еле-еле. Четвёртый удар, был выполнен длинным уколом, и в него Далибор вложил всю свою силу и ярость, будучи железно уверенным, что от него Вук ускользнуть уже не сможет. Но три подряд отскока от удара по прямой, были задуманы Вуком, как приманка, призванная приучить противника к однотипным действиям, заставить его «растянуться», и когда тот, купившись, при подготовке новой атаки всем видом показал, что будет делать, и в каком направлении, Вук поступил вовсе не так, как того ожидал Далибор. Стоя почти фронтально к противнику, Вук остановился и, мгновенно перенеся всё тело на левую ногу, правое плечо завёл себе за спину. Все узлы в теле Вука, начали движение синхронно, потому технический элемент, выполненный им, казалось бы не очень быстро, позволил ему вовремя обойти разящее остриё меча Далибора и, фактически, оказаться у него в тылу. Далибор же, даже заметив и осознав, что противник вновь увернулся от удара, да ещё и сумел выйти на толь опасную позицию, тем не менее ничего предпринять не мог, так как ещё несколько долей секунды был обречён по инерции лететь вслед удару, в который столь основательно вложился. В бою эти несколько долей секунды беспомощности, в девяти из десяти случаев стоят жизни. Вук же, обойдя оружие противника, ещё и потянул его правой рукой за рукав разящей руки, с одной стороны добавляя Далибору силы в его губительном движении, а с другой, как бы отталкиваясь от него, вывел себя на более прочную и удобную позицию. Далибор непременно грохнулся бы мордой в пол, но Вуку нужно было не это: его правая рука, «оттолкнувшись» от руки противника, скользнула вдоль по ней к плечу, и правое предплечье, на которое налетела шея Далибора, намертво прижало её к груди, почти перекрыв противнику доступ воздуха. Одновременно с этим, левая рука отработанным движением извлекла столь любимый Вуком длинный, тонкий нож, самый кончик которого мгновенно оказался в левой ноздре Далибора, из которой тут же побежала тоненькая струйка крови. Сталь, находящаяся глубоко в носу, мгновенно остудила пыл незрелого зазнайки. Он, боясь сделать лишнее движение, дабы не повредить чего-нибудь внутри своей головы, аккуратно разжал правую ладонь, из которой на каменный пол библиотеки со звоном выпал меч. Вук с усмешкой заговорил прямо в ухо беспомощному противнику:
– Я оставлю тебе жизнь. Но не потому, что думаю, будто ты сделаешь правильные выводы и исправишься. И не потому, что мне жалко тебя из-за твоей молодости. Я не убью тебя сейчас потому, что ты самовлюблённый дурак, не представляющий серьёзной опасности, и если мне понадобится твоя никчёмная жизнь, то я смогу взять её в любой момент. Живи пока, наслаждайся позором.
Договорив, он извлёк клинок из ноздри Далибора, и, отстранив его от себя рукой, влепил сочный пинок под зад, от которого тот пробежал несколько шагов, едва не потеряв равновесия. Следующим пинком, Вук отправил в сторону обескураженного хозяина, валявшийся на полу меч. Подняв подкатившееся со звоном оружие, Далибор бросил взгляд на противника, раздумывая, не попытать ли счастья ещё раз. Ответный взгляд Вука пылал насмешкой. Было ясно видно, что он уверен: попробует Далибор напасть ещё хоть сто раз, и все сто раз, в итоге, получит свой заслуженный пинок под зад. И тот не решился. Отведя взгляд, и нервозно пытаясь вложить в ножны меч, который несколько раз становился клином посреди пути, предательски заставляя хозяина выглядеть ещё более жалко, Далибор быстро зашагал прочь из проклятого книгохранилища. Его спутники, застывшие на местах, просто боялись пошевелиться, не зная, что делать. Им помог Вук, резко обернувшись, сильно притопнувший в их сторону. Бедные разбои метнулись в стороны, стараясь обойти атамана как можно дальше, под самыми книжными стеллажами, и, не поворачиваясь к нему спиной, периодически друг на друга натыкаясь, покинули библиотеку вслед за Далибором.
***
Около часа спустя, в библиотеке снова появился главарь, и остальные атаманы. Духовлад снова решил собрать всех вместе, чтобы разом прояснить некоторые общие вопросы. При этом были приняты важные меры предосторожности: Мстивой провёл беседу с Вороном, а Духовлад с Ратибором, на предмет более терпимого отношения второго и четвёртого друг к другу. Те, вроде бы, поддались уговорам, и, оказавшись в одном помещении, поступили ещё лучше для всеобщего спокойствия: полностью друг друга игнорировали.