Щит света

Тин Тиныч

— Ситуация ухудшилась, ты заметил? Властелину достаточно плодить сеятелей. А те уже по его отмашке буквально за пару недель соберут нужную армию. И пока мы не знаем, чего он ждет, но то, что наступление на этот мир может начаться в любую минуту — непреложный факт. Кстати, еще вот вопрос, любопытно просто, говоришь, твой приемный отец — Шаман ночи. А Шаманы дня у вас есть?

— Есть, конечно, как им не быть? — подтвердил Иннокентий. — У каждого по полгода власти. Встречаются друг с другом в дни равноденствия и…

Тут он покраснел и хмыкнул.

—

Бухают что ли? — уточнил я.

— Люто! — подтвердил Кеша. — Они же друзья… я даже не знаю, сколько зим уже. Мы их потом с учениками по домам развозим. Говорят, обычай такой, хотя, сдается мне, лукавят изрядно.

— Лукавят, — подтвердил я, хотя про шаманов узнал всего лишь полсуток назад.

Но вот мой учитель такие штуки тоже регулярно проделывал, хорошо хоть не часто. Тоже пару раз в год собирался со своими старыми друзьями, и как они чудили, мама дорогая! Все же маги не последние, понимать надо, вот и выделываются, как могут. Самое безобидное, что припоминаю, это фейерверки. Внезапное отрезвление — это маг-лекарь постарался, впрочем, они тут же заново напились в зюзю. Женщинам цветы дарили охапками, какую только оранжерею обнести успели. В общем, всякое было.

Напряжение сегодняшнего дня начало потихоньку меня отпускать, да и у Иннокентия глаза уже выглядели сонно. Учитывая то, что ему подскакивать ни свет ни заря, если хочет с кольца бонус получить, я ему не завидую. Так что мы потихоньку принялись готовиться ко сну. Остатки коньяка я спрятал, а бокалы выставил на стол, чтобы их завтра помыли.

— В селе пожар! Большие Заимки горят! — в кабинет ворвался всклокоченный Вроцлав, и надежда на долгожданный сон вновь накрылась медным тазом.

Прокляли мой сон. Как есть — прокляли.

Глава 14

Когда мы впятером — я, Вроцлав, Иннокентий, Спиридон и Евдокия выскочили на улицу, со стороны села поднималось зарево, а ветер нес запах гари.

— Совсем близко, это у кого-то из слуг полыхает, — заметил взволнованный Вроцлав.

— Я вчера туда заезжал, чтобы Бартоша выселить, — сообщил Спиридон. — Велел, чтобы до утра выметались. Бабы вой подняли, но я сказал, чтоб у мужика своего спросили, он знает, за что Демьян его наказывает. И пусть великую праматерь благодарит, что так легко отделался за свою подлость.

— Ладно, это сейчас не так важно. Пошли, пойдем людям поможем. Вроцлав, выдай нам те две лопаты, что я позавчера принес, лишними не будут.

Когда мы прибежали на место, от когда-то большого дома и сарая неподалеку уже мало что осталось. Разозленные соседи проливали водой свои заборы и дома и гасили те горящие ошметки, до которых могли дотянуться без вреда для себя.

— Тю, так дом Бартоша и горит! — изумился Спиридон.

— Людей спасли? — крикнул я коренастому мужичку, остервенело таскавшему к забору ведро за ведром.

— А некого было спасать! — он сплюнул в сторону и с ненавистью посмотрел на пожар. — Сам Бартош, как они все добро на подводы сгрузили и сами там расселись, дом

и поджег. Сказал, что из того, что он забрать не сможет отсюда, никому ничего не достанется. Я его побить хотел, да пожар быстро разгорался, так и уехал мерзавец без моего благословения по мордасам.

— Бартош жадный как медведь на пасеке, — вмешался в наш разговор еще один мужик с перепачканным копотью лицом. — Ему всегда только до себя дело было, а на нас наплевать!

В целом наша помощь была уже не нужна. Дом догорал, свои владения соседи сумели отстоять, но тут…

В мое сознание ворвалась — нет, не мыслеречь, а мыслекрик Цапа. И я, сориентировавшись, ринулся туда, куда он меня звал.

Измученную кошку придавило в огороде упавшим обломком. Видимо, ее поначалу никто не слышал из-за шума пожара, а сейчас бедолага уже охрипла в панике. Вокруг стоял немыслимый жар, почти нечем было дышать. Цап гладил кошку по голове и тормошил ее, не давая потерять сознание, но глаза ее закатывались.

Воспользовавшись лопатой, я откинул зловредный обломок, после чего осторожно подхватил сибирячку и вынес поближе к улице, где уже можно было сделать вздох без вреда для здоровья.

— Тю, они и кошку свою оставили! — в голосе соседа слышалось горечь. — Нелюди, как есть нелюди. Где ж это видано без доброй мурлыки оставаться? Всё равно что дите своё бросить.

— Давай-ка я ей помогу, — предложил Кеша, но я отодвинул пострадавшую животинку подальше от его загребущих лап.

— Прости, но не уверен в твоих целительских способностях, — твердо заявил я, памятуя о том, как Иннокентий «лечит» измененных.

— Это другое, — он продолжал тянуть ко мне руки. — Даю слово, что сделаю все возможное, чтобы кошка оклемалась. Давай же, пока рассвет не наступил, я сейчас в самой силе!

На плечо вскарабкался Цап и залил меня сбивчивой мыслеречью.

— Хорошо, — обратился я к Кеше. — Но учти, если навредишь ей, то будешь иметь дело не только со мной, но и с ним, — кивнул я на Цапа. — И я даже не знаю, что хуже.

С этими словами я протянул ему сибирячку. Иннокентий бережно принял ее, держа как человеческого младенца, после чего уверенными шагами утопал прочь от пожара в сторону усадьбы. Цап помчался следом, не в силах расстаться со своей обожаемой кисой. Евдокия, окинув взглядом пожарище, предпочла присоединиться к брату.

Меж тем откуда-то приковыляла бабулька, по виду та самая, что встретилась мне в день моего рождения.

— Демьянушка, никак и ты пожар тушить вызвался?

— Да тут и без меня уже управились. Пока мы огонь завидели, пока из усадьбы прибежали…

— Герцог бы и вовсе пальцем не пошевелил ради такого, — осуждающе пожамкала она губами. — А ты хороший мальчик. И граф, как оказалось. Дай тебе бог, Демьянушка, всем нам добрым хозяином стать.

Бабулька бросила последний взгляд на догорающий дом и тихонько потопала обратно. Надо же, она уже в курсе, что я граф. Похоже, агитационно-просветительская работа Спиридона налицо.