Щит света

Тин Тиныч

И тут, словно почуяв, что я думаю о нем, в голове внезапно раздалась мыслеречь экс-Марка:

«Я придумал, как легализоваться! Пошли домой, расскажу. Нам этот пожар очень на руку!»

Я не видел смысла задерживаться здесь дольше, поэтому принял это предложение, одновременно подивившись, как быстро бывший управляющий освоил этот способ общения. Вроцлав и Спиридон потянулись за мной.

Так втроем мы и засели в гостиной, пока Иннокентий делал все возможное, чтобы спасти сибирячку.

— Сгоревший дом

оформляем, будто я был его арендатором, — начал Спиридон, но его тут же перебил Вроцлав.

— У нас ни один дом по договору не оформлен, все на словах было, — предупредил он.

— Неважно, все равно у нас отныне происходит передел земельных участков и с каждым арендатором будет подписан договор! И я на этой волне мое имя затеряется среди всех прочих. Вот прямо завтра… сегодня, то есть, поеду договоры подписывать и участки пересобирать. И себя туда же впишу. А дальше что?

— Что? — подал подачу Вроцлав.

— Всем известно, что был пожар. В какой именно день, уже не столь важно. Главное то, что документы арендатора, то есть меня, были утрачены в этом пожаре. И хозяин моего надела и дома, по праву аристо, восстанавливает мне эти грамоты, опираясь на те сведения, что были предоставлены ему при аренде. Чувствуете, какая тонкая игра? А? Бартош на свой прежний надел претендовать права не имеет, а даже если попытается, благодарные соседи ему благодарность вынесут суровую. А по грамотам у нас все прямо на честном сливочном выходит!

Мы с Вроцлавом переглянулись.

— В целом, план рабочий, — признал он. — Если возражений нет, завтра составлю договор по пострадавшему наделу…

— Не только по нему, а по всем! — назидательно поднял палец Спиридон. — Все арендаторы получат свои грамоты и примут как данность уменьшение надела.

— Да сколько можно?! — психанул Вроцлав, глядя на жест Игнатьева. — Демьян, прошу прощения. Я больше не могу быть управляющим усадьбы. Я схожу с ума, мне уже круглосуточно в Спиридоне Савватьевиче мерещится Марк Антонович. Еще чуть-чуть, и вы меня отвезете в клинику страдающих душевными хворями.

Я укоризненно посмотрел на экс-Марка: он ведь обещал поговорить с Вроцлавом, практически как о решенном деле толковал о том. А по итогам прошедшего дня где только отметиться не успел, кроме Вроцлава. Ох, хрен с вами со всеми. Все приходится делать самому!

— Вроцлав, тебе не кажется, и ты не сходишь с ума. В этом юном теле находится душа Марка Антоновича. Помнишь, я позавчера выяснял у тебя, где его могила?

— Да, было такое, — ответил ошеломленный управляющий.

— Я наведался туда и выяснил, что его душа еще не ушла к свету. И он попросил…

— Вообще-то это была твоя идея, чародей! — вновь вскинул палец Спиридон.

— Я тебе сейчас хваталки поломаю за то, что лезешь в чужой разговор! — веско сообщил я «сыну купеческому», и тот примолк, но подозреваю,

что ненадолго.

— Ты можешь оживлять мертвых? — глаза Вроцлава загорелись фанатичным блеском.

— Нет. Долго объяснять. Не оживлять, а разговаривать по душам… Тьфу, с душами, которые по каким-то причинам еще не ушли к свету. В случае с Марком Антоновичем нам повезло. Я временно забрал с собой его душу, а затем смог отправить её в тело убийцы, которого мне подослал Матеуш. Нет, я душегуба и пальцем не коснулся, сразу говорю. Несчастный случай, он споткнулся об лопату.

— Мы сегодня же идем к Ульяночке! — Вроцлав выглядел как вконец спятивший человек. — Ты возьмешь ее душу и…

— И что? — прервал я поток его нездоровых фантазий. — Будем ждать визита ко мне женщины-убийцы, чтобы я попробовал переселить в неё душу Ульяны? И заметь, для этого должно совпасть прорва факторов: оставшаяся возле могилы душа Ульяны, подходящее тело, которое только-только умерло и лишилось собственной души, ну и на секундочку я, который должен все это послать куда надо, принять, вылечить, объединить… Не много ли ты от меня хочешь?

— Что угодно тебе отдам! — Вроцлав стал на колени. — Верни Ульяну!

— Тихо, парень, — поднял его Спиридон и силой усадил на место. — Говорят же тебе: непросто это. И не от хозяина нашего зависит многое. Если душа жены твоей у могилы, он попробует. А если ушла за край, то ничто её не воскресит, хоть великой праматери молись, без толку это. И больше тебе скажу: знаю я, где она лежит. И ловить там нечего. Ушла твоя зазноба почти сразу после похорон. Как есть ушла. Хозяин завтра может проверить, но мне тебе врать незачем: нет там её души. Не обманывай сам себя, не питай ложных надежд.

И тут Вроцлав зарыдал, спрятав лицо в ладони. Признаюсь честно, я не знал, что делать с этой истерикой. Будь передо мной боец, я бы, не задумываясь, отвесил ему пару полновесных лещей и привел в себя. Но этот парень… Нет, здесь нужно действовать тоньше.

С грохотом, — видимо, что-то свалила по дороге от неловкости, — в гостиную ворвалась полусонная, но весьма встревоженная Василиса. Тут же сориентировалась и бросилась к Вроцлаву.

— Тихо, мой хороший, тихо. Я рядом, всё хорошо. Иоланточка спит, я проверяла. А ты чего бушуешь?

Мы со Спиридоном переглянулись. Желания объяснять девушке истинную причину происходящего не было ни у кого из нас, поэтому мы оставили Вроцлава и Василису одних, а сами вышли и отправились к своим комнатам.

— А ты мою мать хорошо знал? — спросил я экс-Марка.

— Милолику? Да не сказать, чтобы очень. Она скромная была, своего голоса в семье не имела. Но улыбалась мне всегда приветливо.

— Я имею в виду раньше, еще до ее замужества.

— Так она сюда с молодым мужем приехала. А до этого здесь не жила.