Сделано в Японии

Каминаси Кунио

— С вами все в порядке? — вновь недоверчиво спросил его Ивахара.

— Теперь пока да, — крепнущим на глазах голосом откликнулся Катагири, и в это, глядя на него, можно было поверить.

— Говорить можете?

— Могу! Сами знаете…

— Говорите!

— Что говорить? Адрес опять? Цветочная ули…

— Про машину рассказывайте.

— Да — да, машина… — При упоминании о своей драгоценной потере Катагири вновь поник, но уже не так глубоко, как в начале нашей приятной застольной беседы.

— Что за машина у вас?

— «Челленджер».

—

Что за «челленджер»?

— Ну это, в общем, сами знаете, «мицубиси — паджеро». Модель такая: вроде как «паджеро», но «челленджер» называется. И немножко другая, сами знаете…

— Ваша собственная? — Произнесенный с изрядной порцией недоверия вопрос Ивахары звучал вполне логично: невразумительная комплекция потерпевшего, дешевенькие футболка и джинсы, линялая, в прошлом темно — коричневая, а теперь протертая в районе карманов и локтей до белого цвета курточка, издающая столь раздражающий меня запах многовековой плесени, — все это говорило о том, что гражданин Катагири мог скорее, управлять такой дорогой машиной, как джип «паджеро», по доверенности, скажем, отца — инвалида или деда — ветерана Цусимы и Хасана, нежели быть его полноправным и единственным владельцем.

— Собственная, конечно, — не без гордости пролепетал Катагири; — Моя собственная машина. «Челленджер» называется… То есть «мицубиси — паджеро»…

— А где машину ставите?

— Ну у нас прямо на улице, на дороге то есть, сами знаете, есть шесть секторов у тротуара. Вот один сектор мой.

— Так, и?..

— Ну вот вчера вечером я машину поставил на свое место, а сегодня утром встал, смотрю — а ее нет. Сами знаете, пустое место… Только какие-то следы рядом мелом нарисованы, как будто человек лежал…

— Вы знаете, что случилось сегодня утром на этом самом месте?

— На каком месте?

— Где «человек лежал».

— Н — нет… А что там случилось?

— Там убили иностранца.

— Как это?! — При слове «убили» Катагири преобразился, и во взгляде его к тоске и апатии вдруг примешался налет некоторой туманной заинтересованности в возможном приобщении к великим событиям не подпускающего его к себе близко в обычные дни глобального мира.

— Ножом в спину — пояснил Ивахара.

— Вы в котором часу вчера машину припарковали? — Я решил, что пора вступлений и прелюдий прошла.

— Не помню точно… Где-то около трех или, может, после трех… сами знаете…

— Каких трех? — вклинился Ивахара. — Вы же только что сказали «вечером»!

— Ну не вечером, а ночью уже… — Катагири стыдливо потупил потускневший опять взор.

— Так что, в три ночи парковались, что ли?

— Да, где-то в это время… Да и не надо мне парковаться, сами знаете… Просто поставил машину у тротуара — и все…

— Вы можете конкретно все рассказать? Детально? — Ивахара начал терять терпение.

— Да… Нет, не могу… Не очень могу… — залепетал Катагири.

— Почему не можете?

— Сами знаете…

Тут мне надоело терпеть и слушать всю эту грустную и бесперспективную волынку, приправленную не самым вежливым рефреном,

и я решил предложить Катагири готовый текст на утверждение:

— Ивахара-сан! Господин Катагири стесняется нам с вами рассказать всю правду по той простой причине, что вчера вечером и ночью он управлял своим «челленджером», он же «мицубиси — паджеро»,`в нетрезвом состоянии. Так ведь, Катагири-сан?

Катагири опустил повинную голову дважды громко икнул и загробным голосом попросил:

— Еще водички можно? С лимоном…

Ивахара вызвал Сасаки и распорядился на предмет ингредиентов живительного зелья для потерпевшего. Я же продолжил распространяться вслух по поводу без труда прочитываемой ситуации:

— Итак, Катагири-сан, вчера по случаю воскресенья вы со своими друзьями в ресторане приняли на грудь…

— С другом… в баре… сами знаете… — прервал мой вдохновенный монолог невеселый Катагири.

— А об утреннем происшествии под своими окнами вы ничего не слышали по той простой причине, что спали все утро сладким весенним сном. Насколько я понимаю, наши сотрудники, обходя квартиры во всех домах в районе убийства, к вам просто не дозвонились. Вы спали так крепко, что звонка в дверь просто не слышали, да?

— Нет, — неожиданно прекратил соглашаться со мной Катагири.

— Что «нет»? — Мне не понравилось, что моя безукоризненная логика вдруг дала сбой.

— Я слышал звонок в дверь… Вернее, звонки… Сами знаете… Он… Они… Не знаю… Долго звонили… Раз десять, наверное…

— Почему же не открыли тогда?

— Я встать не мог..

— Что, так много выпили вчера?

Катагири молча кивнул и проворно принял из рук незаметно появившегося из-за наших с Ивахарой спин Сасаки поднос с тремя стаканами воды и повторной горкой лимонных чашечек.

— Когда обнаружили пропажу машины?

— Минут сорок назад. — Катагири взглянул на висевшие на стене вокзальные часы.

Я машинально посмотрел на его запястья: часов у него не было. Интересно, он с похмелья забыл их надеть или у него их, элементарно, нет? Если «паджеро — челленджер» его собственный, значит, он должен был или иметь на личном банковском счету, что вряд ли, или взять в банке кредит где-то на три — три с половиной миллиона иен. Так что я не удивлюсь, если действительно окажется, что наручных часов у него нет и что вчера с подобным себе доходягой он из экономии и по бедности пил в непотребном припортовом кабаке безо всякой закуски, и потому теперь его так неудержимо тянет на кисленькое.

— Как вы узнали, что машину угнали? — спросил Ивахара.

— В окно посмотрел, сами знаете, и сразу узнал, — хладнокровно парировал Катагири.

— Ключи от машины есть только у вас?

— Конечно, только у меня.

— Ваши родственники, друзья, знакомые не могли без вашего ведома ею воспользоваться.

— Нет.

— Вы уверены?

— Уверен. Я в Отару один живу, сами знаете: все родня на Кюсю у меня. А друг у меня один…

— С которым вы вчера пили?

— Ага, Дзюн-кун… Наканиси фамилия…