Сделано в Японии
Шрифт:
— Какой я тебе Палыч, Ганин?! Ты чего, спятил совсем?!
— Такой, Такуя! Такой же, как четверг! — Он ткнул мне в нос своими «Картье», на календаре которых стояло: «THR».
— Э! Четверг?! — Я даже не понял, чем меня сейчас охватило больше — волнение или удивление. Каким бы усталым я ни был, но за всю свою не слишком короткую жизнь я никогда не отсутствовал в обществе дольше десяти часов. А здесь Коврига со своими бандитами украл у меня целые сутки. Перед глазами вихрем понеслись Дзюнко с детьми, отец, Нисио, Катагири со своим дораэмоновским «челленджером»…
—
Ганин стоял над раскрытым дорожным кофром, набитым разнокалиберной аппаратурой.
— Сильная штука! — Он вертел в руках, как теперь выяснилось, вчерашний ковригинский прибор, при помощи которого его гвардия безболезненно преодолевала заслоны противоугонных динамических синхронизаторов. — У них башка-то варит, как я гляжу! Когда в апериоде непрерывка идет, там ни синхропауз, ни импульсов синхронных нет — сплошная полоса. А они, гады, в афазу входят без сканирования, и на их полосу весь противоугонный код ложится! Клевая вещь!
— Чего там еще у них? — Я заглянул в кофр.
— О, Такуя, утюжок! — Ганин достал из кожаного футляра увесистый прибор, смахивающий не столько на утюг, сколько на круглую, с ручкой, «каменную» болванку для новомодной игры «кёрлинг», которой у нас, на Хоккайдо, благо зимы по полгода, все теперь повально увлекаются. Давай-ка его включим!
Ганин стал разматывать провод и искать розетку Я же достал из кофра поцарапанный «тошибовский» ноутбук, открыл его и нажал на кнопку под дисплеем. Компьютер зашуршал жестким диском, пропищал традиционное «уиндозовское» приветствие и зажег свой, как принято писать в компьютерной рекламе, «дружелюбный интерфейс». Ганин нашел в конце концов розетку для «бошевского» утюжка, положил его на верстак и подошел ко мне:
— Ого! Вся бухгалтерия, Такуя! Смотри!
— Ну-ка пощелкай, Ганин! — Я уступил место за клавиатурой эксперту — В Интернет можешь выйти?
— Маляву на волю послать? — улыбнулся Ганин.
— Хотелось бы. — Я посмотрел на безнадежно закрытую дверь.
— Хрена! — отрезал Ганин. — Не выйдет ничего!
— Модема, что ли, нет? — Я должен был изречь что-нибудь умное в данное ситуации, но, кроме модема, ничего вспомнить не смог.
— Модем есть, и даже карта для локальной сети есть, но подключки нет. Нужен шнур и, главное, телефон.
Мы в четыре глаза оглядели мастерскую, но никаких телефонных следов не обнаружили.
— Выходы-то есть… — Ганин продолжал шарить по ковригинским файлам. — Вот, на «мицубиси — отару» есть вход, на «тойота — саппоро», на «мазда — читосэ»… Слушай, Ганин, да тут у них входы на все крупные автомагазины в округе!
— Дошло наконец-то, Ганин? Как они на джипы-то свои выходят? Само собой, в магазинную сеть вламываются! А потом еще через сети страховых компаний себя страхуют!
— Ни фига себе!
— Да уж!..
За перегородкой послышался шум и лязг. Мы с Ганиным переглянулись, не выключив, закрыли компьютер и бросили его в кофр. Я глазами приказал Ганину сесть к домкрату и смежить веки —
В замке засвербел ключ, и через секунду в отсек вошли Ито и двое русских богатырей. Ито наклонился к кофру, поднял его обеими руками, на секунду замер, как бы взвешивая, покачал головой, чмокнул и направился к выходу. Занеся левую ногу на порох; он остановился и кивнул обоим русским на нас с Ганиным. Те ответили ему понимающими поклонами.
— Как закончите тут, догоняйте нас! — бросил им Ито на корявом русском и продолжил свой путь к свету в обнимку с кофром.
Один из парней прикрыл за ним дверь, а второй стал копаться в шкафах и тумбочках у левой стены.
— Скоро ты там? — спросил его второй, стоящий около меня качок. — Они уезжают уже!
— Догоним… Не найду никак…
— В левом шкафу посмотри, внизу должна быть…
— Ага, вот она, стерва, — прокряхтел первый, и в спертом воздухе ангара резко запахло бензином.
В сложившейся ситуации я бы с удовольствием согласился на любой другой запах, скажем того же тунцового салата с луком, потому как благоухание бензина не сулило нам с Ганиным ничего хорошего. Однако, как было понятно, особого выбора у нас не было.
— Резать? — спросил первый второго, доставая из бокового кармана куртки длинный кухонный нож и нагибаясь к Ганину.
— А че, смотреть на него, что ли? Бугор велел резать, значит, порежем! — процедил сквозь зубы второй и плюнул мне на левую брючину.
— Утюжок забыли! — спокойно и вежливо произнес Ганин, мягким движением вытянул из-за спины кёрлинговый «камень» и приложил его к широкому челу бандита. Тот даже не смог нормально закричать: термический шок был настолько силен, что качок начал настежь раскрытыми губами выброшенной на берег рыбы хватать пропитанный бензином воздух и садиться на пол, а на лбу у — него забагровел аккуратный прямоугольник. — И номерочек не забудьте! — тоном профессионального гардеробщика пропел Ганин и приложил к первично обработанному бандитскому лбу извлеченный из кофра брусок, и на челе у ката засветился ровный ряд строгих цифр.
Мы со вторым бандитом зачарованно понаблюдали несколько секунд над имитацией процесса замены номеров на двигателях внедорожников, после чего я подсечкой сбил этого русского здоровяка с ног и уронил ему на голову с ближайшего верстака тяжеленные тиски. Я посмотрел на пронумерованный лоб отключившегося ганинского палача, затем взглянул на изувеченное лицо своего подопечного, также не подававшего признаков жизни, и — в знак признания безоговорочной победы Ганина на нашем импровизированном конкурсе имиджмейкеров и визажистов — сделал глубокомысленное заявление: