Сделай что сможешь. Развивая успех
Шрифт:
Мы его накормили, чаем напоили, ну а после этого я, отведя Николу к себе в комнату, поинтересовался, какого хрена он в этакую рань припёрся, да ещё прямиком от уличной девки.
— Почему от уличной девки?
— Вот и я хотел бы знать почему, — развёл я руками. — Знатные дамы и актрисы пользуются дорогими парижскими эссенциями, а от тебя пахнет дешёвой цветочной водой.
— Да-а, в наблюдательности тебе не откажешь, — хмыкнув, промолвил он. — Впрочем, неважно, где я был, а приехал рано, чтобы перехватить тебя до отъезда на заводы.
— И зачем?
— Сегодня ночью мне поступило предложение посетить один новооткрывшийся салон. Не хочешь составить компанию?
— О-о, нет. Весь день и вечер у меня
Посверлив меня взглядом, Никола нехотя признался:
— Хозяйка салона очень понравилась.
— Сочувствую, но в сопровождающие подбери себе кого-нибудь другого.
Характер Николы за время нашего знакомства заметно изменился, и здесь, я считаю, основная заслуга Софьи Марковны. Хм… ну, наверно, немного и моя доля воздействия имеется. Раньше у него частенько перепады настроения бывали: то он высокомерен и мрачен, желчь по отношению к окружающим из него так и пёрла, а потом в какой-то момент раз — и мой друг сама задушевность. И обратные изменения происходили, от безудержного веселья он также быстро переходил к унынию.
Как пояснила Софа, у его матери в их первые встречи было схожее поведение, значит, это, скорее всего, наследственное. К тому же впоследствии всё ещё и травмой усугубилось: когда Николе исполнилось десять лет, он упал с лестницы и разбил голову, от этого у него постоянно случались сильные мигрени. Однако теперь всё в прошлом, нашему домашнему экстрасенсу за полгода со всеми проблемами удалось справиться.
И не только Николу она вылечила, но и его мама, у них сейчас поведение более ровное, сильных перепадов настроения не наблюдается. Александра Иосифовна в последнее время чуть ли не образцовой женой стала (у неё, кстати, после лечебных процедур даже седина пропала). Скандалы и склоки в семье давно прошли, Константин Николаевич прям не нарадуется на такое положение дел и старается всячески угождать жене, хотя и продолжает при этом бегать к своей любовнице — танцовщице Коре Парль (которая на самом деле Анна Кузнецова).
Да-а, за нынешнего Николу стоит порадоваться: в семье спокойствие, сам бодр и весел, частенько вообще душа компании. Только какие бы у него в характере изменения ни произошли, но вот что осталось прежним, так это его тяга к женскому полу. Пусть и не такая безудержная, как раньше, но всё же… всё же.
— Жа-аль, тебя хотели там видеть.
— Обойдутся.
Ха, хотели видеть! Нет уж, мои песни они послушать собирались, так сказать для подъёма статуса салона. Да, чёрт возьми, я и сам не заметил, как стал этаким престижным элементом столичных вечеринок. Всё чаще и чаще разными окольными путями какие-то левые господа и дамы меня к себе заманить пытаются, устал уже отбиваться. Моей скромной персоне хватает посещения тех салонов, что понравились и к которым я привык, а развлекать всякую шушеру мне и на фиг не сдалось. Утомило, блин!
Похоже, надо граммофон изобретать и штамповать грампластинки со своим пением, это хоть как-то снизит напряжённость в массах. Но… граммофон всё же дело дальнее, так что пока нужно песенник издать, с нотами, пусть господа сами поют и дам развлекают. Кстати, некоторые, особо ретивые, товарищи мои песни давно поют, даже разрешения не спросив. Что поделаешь, авторского права на песни нынче ещё не существует.
— С Кошелевой отношения определились?
— Не беспокойся, всё в порядке.
— Рад за тебя, — кивнул Никола, поняв по выражению моего лица, что подробностей не будет. — А какие планы на сегодня?
— Помнишь, я рассказывал о своих разработках самодвижущихся мин, схожих с минами Уайтхеда?
— Да.
— Вот с утра мы ещё с одним изобретателем и станем ими
— Прекрасно, на осмотр мин я с тобой поеду, дальше ты уж сам.
Ну да, конечно, хозяйственные заботы Николу мало интересуют, не дошли ещё мозги у этого обалдуя до понимания их важности. Ай, ладно, хорошо хоть технические новинки вызывают у него искреннее любопытство, и не поверхностное, что радует. Новое он всегда стремится изучить досконально.
Иван Фёдорович Александровский встретил нас у ворот путиловского завода. Не в конторе, как ему изначально предлагалось, а именно у ворот. О как человек за дело радеет, готов чуть ли не впереди паровоза бежать. Хм, ну в смысле на работу впереди хозяев. Такого и подгонять не надо, сам будет изо всех сухожилий к заданной цели рваться. Нет, я его точно к себе переманю, на любых условиях. Он, между прочим, не так давно свою подводную лодку построил и испытывает её под бдительным наблюдением чиновников военно-морского флота.
Правда, если мне не изменяет память, она вроде затонет скоро, и флот проект Ивана Фёдоровича прикроет, но с нашей-то помощью можно будет избежать этого конфуза. Ну или мы новую подлодку соорудим, Путиловскому акционерному обществу после склёпки множества паровиков склепать ещё и небольшую субмарину особого труда не составит. И при этом вышло бы замечательно, если бы военфлот нам на неё заказ дал.
А что, подводные лодки и быстроходные торпедные катера, один из которых я собираюсь в августе Морскому министру Краббе и великому князю Константину Николаевичу представить, обеспечили бы путиловский завод заказами на долгие годы. У меня, кстати, и проектные чертежи подлодки имеются; нужно их Александровскому показать, во человек удивится.
Я познакомил Николу с Иваном Фёдоровичем, и мы прошли на завод, где я с превеликим удовольствием устроил Александровскому экскурсию по всем цехам. За прошедшие полгода та заводская часть, что занималась рельсопрокатом, изменилась слабо, а вот части машиностроительная, металлообработки и производства паровиков выросли в разы. И самое последнее наше достижение — это цех листового металлопроката.
Прокатный цех, или, как сейчас говорят, вальцовню, мы построили под нужды изготовления паровиков. Изначально нам приходилось нашу сталь для раскатки в листы на другие заводы отсылать, но потом мы посчитали это слишком затратным и постановили создать прокатный цех у себя на путиловском. Никола к этому моменту в акционерное общество свою долю внёс, вот на эти деньги и началось строительство.
Естественно, новый цех, как и предыдущие новые производства, ушёл под мою руку. По сути, Путилов и сам бы с любым техническим предприятием справился, знаний у него хватает, но он говорит, у меня всё иначе получается: определённо не так, как у других, и всегда лучше. Ха, странно было бы, если б я не использовал опыт, накопленный человечеством за последующие полтора столетия.
Иван Фёдорович после всего увиденного пребывал, можно сказать, в возбуждённом восхищении, а я втихаря потирал руки и радовался: не-ет, не откажется он от моего предложения. Точно не откажется. Уверен, он даже простым инженером согласится у нас работать, лишь бы прикоснуться к такому совершенному производству. Хм… совершенному, разумеется, для девятнадцатого века.