Сделка Политова
Шрифт:
Марина невозмутимо и на ходу пробежала взглядом полученные бумаги, приподняла брови, и ничего не сказала.
Наконец коридор закончился, и они вдруг опять вышли на лестничную площадку, где стали быстро взбегать по лестнице вверх.
– А зачем мы опять тут? Разве нельзя было приехать сюда на лифте? – поинтересовался Политов.
– Нельзя, Иван. У нас тут просто хитрая архитектура: одна лестница только внутренняя, – вот эта, а вторая, которая была, – внешняя. Но это ничего. Сам потом разберёшься и привыкнешь. Но вот, мы и дошли.
Они остановились перед деревянными дверьми с непрозрачными стёклами, на которых чудаковато было изображено гусиное перо, воткнутое в печатную машинку. Марина достала своё удостоверение
То, что увидел Политов внутри, по облику, сильно отличалось от всего того, что он наблюдал чуть ранее. Первое, что его поразило – эта была тишина. Тишина звенящая и одновременно глухая. Словно в одно мгновение, переступив через порог, он очутился в вакуумном пространстве. Тут уже не было той беготни и суеты, что преобладали на других этажах учреждения, да и людей тоже не было. Второе – это отделка, его окружившая. Хотя по назначению это был всё тот же коридор с выходящими в него дверьми, но вот только смысл его резко сменился. На место дешёвых офисных отделочных панелей пришло дорогое дерево. Кабинеты закрывали тяжёлые и массивные двери с вычурными золотыми натёртыми ручками. Под ногами стелился пушистый красный ковер.
Политов приподнял брови.
Марина осторожно покосилась на него, стараясь с пониманием уловить его удивления, словно она показывала нечто ею созданное или ей принадлежащее.
Дойдя почти до конца коридора, где он завершался большим окном, Марина остановилась у последней двери, и, открыв её, впустила Политова внутрь. Он вошёл в большое и светлое помещение. Оно полностью совпадало по духу с коридором: тут тоже всё было отделано дорогим деревом, декор и обстановка были такими же массивными, тяжёлыми и помпезнми. В одном углу стояли украшенные объёмной резьбой шкафы, в которых за толстыми стёклами хранились пухлые разноцветные папки с подписанными корешками. Напротив них помещался тяжёлый диван и пара глубоких кресел, обтянутых натуральной кожей, из этого же гарнитура. У окна, за широким массивным столом перед огромным монитором сидела сухощавая женщина. На вид ей было около пятидесяти лет. Волосы были окрашены в рыжий цвет, черты лица резкие. Особенно выделялся длинный, заострённый нос, на котором сидели поблёскивающие продолговатые очки.
– Инесса Карловна, вот и он – наш новый сотрудник, – сообщила Марина, закрывая за собой дверь.
Женщина за столом колко посмотрела поверх очков на Политова и отвернулась обратно к монитору.
– Знакомься, это наш секретарь – Инесса Карловна! – Марина указала на женщину за столом и добавила характеристику. – С виду строгая женщина, но ровно настолько, насколько добрая внутри, правда, Инесса Карловна?
Женщина так же колко, как только секунды назад на Политова, посмотрела на Марину, и громким голосом отчетливо проговорила:
– Будь серьёзней, Марина.
– Хорошо, Инесса Карловна, – небрежно ответила Марина и, обратившись уже к Политову, предложила. – Иван, давай пока я напою тебя кофе? Пойдём.
Только тут Политов заметил, что в приёмной имеется ещё два хода. Первый он приметил почти сейчас же и сообразил, что это вход в кабинет его будущего начальника, а вот второй располагался напротив первого, и был заслонён шкафом. Дверь оказалась открытой. Они прошли в этот кабинет, который оказался вдвое меньше приёмной. Там находилось два простых широких стола с компьютерными мониторами, обычный дешёвый шкаф с полками, уставленными папками, и высокая узкая тумбочка, на которой теснились поднос с чашками и кофеварка странной конструкции, которую Политов доселе ещё никогда не видел. Все стены помещения были увешаны бумагами, приколотыми канцелярскими кнопками и заклеены разноцветными стикерами, а прямо посередине кабинета, напротив входа, в скромной деревянной раме висел портрет.
– Можешь
Она проделала какие-то манипуляции на кофеварке и через несколько минут перед Политовым уже стояла чашка с горячим ароматным напитком.
– А долго придётся ждать? – поинтересовался Политов и отпил кофе.
Марина тоже взяла себе чашку и села за другой стол.
– Сложно сказать что-то определенное. Может быть час или два. А может быть и совсем скоро. Всё бывает по-разному.
Марина улыбнулась.
– А часто у вас тут такое? – Политов показал куда-то в сторону выхода.
– Что именно? Не поняла.
– Часто у вас тут такая горячка? Та, что мы видели на этажах?
Марина рассмеялась.
– Горячка? Нет. Совсем нет. Даже ещё наоборот, – она указала на стену за своей спиной, на которой висел какой-то график. – Многие ещё из отпуска не вышили, поэтому сотрудников, сказать по правде, сейчас не так много. А вот, как ты назвал, горячка у нас случается ближе к зиме. К примеру, прошлой зимой у нас сложности действительно случились. Принимали поправки, вот тогда все на головах стояли. А сейчас совсем нет.
Политов задумался и вздохнул.
– Марина, а вы давно тут работаете? И как тут? Как начальник?
– Я служу тут не так давно. В ноябре будет только год. Кадры быстро меняются. Но зато народ у нас, по большей части, приходит простой. Отношение доброжелательное. Все милые и приятные люди. Про начальника ничего плохого сказать не могу, но врать не стану, чудаковатости случаются, особенно если ему от его руководства попадает. Впрочем, с другой стороны, в некотором смысле это даже норма, – она лукаво улыбнулась. – Тем более, если чин позволяет. Вот предыдущий мой начальник, вот это был фрукт. Так, ни рыба, ни мясо, а строил из себя настоящего прокурора.
Они замолчали. Было хорошо слышно, как в приёмной своими натруженными и быстрыми пальцами стучит по клавишам Инесса Павловна, да ещё как бесполезно бьётся в оконное стекло дождь. Политова охватывали два противоположных чувства. Первое свидетельствовало о том, что всё увиденное им тут сегодня, кажется, даже понравилось: и словоохотливая Марина, и строгий секретарь. Ко всему прочему при положительном решении о его назначении в должность, Политов получал добротный уютный и тихий кабинет в соседстве с высоким руководством. Ивану Александровичу в некотором роде даже суета на этажах пришлась по душе, потому что намного интереснее работать в организации с живыми, бойкими людьми, нежели попасть в сонное царство. Но, однако ж, со всеми этими плюсами появились и сомнения. Подписавшись тут на работу ему придаёться забыть свой размеренный, пусть даже, как может показаться, пустой и бесцельный, распорядок жизни. Забыть свою привычку валяться в скомканной кровати до обеда и дремать или думать, рассматривая знакомый до каждой мелочи свой желтоватый потолок. Уже не будет тех беззаботных ночей, которые Иван Александрович любил проводить за монитором компьютера. Так же уйдут навсегда в прошлое дневные телевизионные шоу для домохозяек, которые Политов каждый раз с интересом просматривал за чашкой горячего чая, и от души посмеивался над номерами героев этого безобразного современного шапито.
Политов посмотрел на часы. Было половина первого. Он глубоко вздохнул.
– Марина, а где тут можно покурить?
Она обернулась.
– С этим у нас плохо, – ответила девушка. – Сам он курит, но только в кабинете. Иногда приглашает, по вечерам, когда все расходятся, поговорить. А вообще нужно выходить на лестницу.
– Ясно, – расстроился Политов.
В это мгновение раздался телефонный звонок, и Марина ловко сняла трубку с аппарата.
– Да, слушаю. Всё уже у вас на столе. Подготовила, – она улыбнулась. – Конечно, Евгений Павлович. Да, да! Он уже тут, – она посмотрела на Политова. – Хорошо.