Сделка с профессором
Шрифт:
– Это безумие! Она не может пойти туда.
– Она… – Селеста запнулась, но все же договорила: – Она слишком сильно любит вас, поэтому исполнит любое требование герцога, лишь бы спасти вас.
Эдман отпустил дайну и в замешательстве выдавил:
– Этого не может быть.
– Все уже решено. Завтра она переместится в Камелию.
– Я должен увидеть ее. Немедленно.
Селеста замотала головой.
– Нет. Это невозможно. Северный монастырь закрыт для мужчин. Вас никто не пропустит на территорию. Единственный шанс увидеть ее – это отправиться в Камелию
– Но там нет ни одной портальной площадки! Демоны их задери. Даже спонтанные перемещения заблокированы. Да и что там Серпентасу нужно? Почему он вызвал ее именно туда?
– В подземелье школьного храма есть древний ритуальный зал, – ответила Селеста, терзая беспокойные пальцы. – Герцог намерен использовать ману Беатрис для жуткого обряда.
Эдман похолодел.
– Нужно ему помешать. Я сейчас же отправляюсь в Камелию. Но прежде, вы расскажите мне, что происходит. И начнете с того, откуда вы все это узнали?
Селеста поведала об ордене хранительниц древнего знания и прорицательнице, способной безошибочно предсказывать будущее. Эдману сложно было поверить в настолько поразительные факты, но тревога за Беатрис вынудила его довериться дайне и составить план действий, опираясь на ее объяснения и подсказки.
Глава 19
Беатрис проснулась от неясного ощущения чужого присутствия рядом. Открыв глаза, она увидела все тех же двух девушек, что встретили ее еще в первый день. Они копошились возле стола в комнате сестры Сибил, а сама Бетти спала на постели прорицательницы.
– А где Сибил? – в недоумении спросила она, присаживаясь на кровати и протирая глаза.
Адептки встрепенулись, с почтением склонились перед ней, и одна из них сказала:
– Она умерла вчера ночью, провидица Беатрис. Эта комната теперь ваша. Мы будем заботиться о вас. Меня зовут Шена, а ее – Хаис.
Слезы блеснули у Бетти в глазах, и она поскорее отвернулась. Умом она понимала, что прорицательница давно этого ждала, и для нее смерть стала желанным избавлением от слишком долгого бремени, но на душе все равно было горько, словно Беатрис потеряла родного человека.
Девушки все так же стояли перед ней, подобострастно опустив глаза, Бетти прокашлялась и произнесла:
– Ясно. Сколько сейчас времени?
За окном только-только начала отступать чернота ночи.
– Через час рассвет, – ответила Шена. – Сестра Сибил просила помочь вам собраться.
«Она все заранее предусмотрела, – с тоской подумала Беатрис. – У меня есть час, чтобы подготовиться к встречи с Атли».
Время промелькнуло незаметно, и пришла пора спускаться в ритуальный зал. Настоятельница монастыря, аббатиса Августа, пришла проводить Бетти. Она носила черный балахон, вместо серого, и ее строгое, морщинистое лицо, должно быть, вселяло трепет местным обитательницам. По традиции она не являлась адепткой ордена и не знала всех особенностей жизни его последовательниц, но чтила прорицательницу Сибил и надеялась заручиться поддержкой новой провидицы.
– Я знаю, что вам сегодня надлежит покинуть монастырь, – сказала она. – Но я бы хотела увидеться с вами позже. Мы нуждаемся в вашей опеке
Беатрис чувствовала ответственность за сестер монастыря, за адепток, за детей, живущих в этих стенах, и не стала сразу заявлять о том, что не собирается жить в обители.
– Не могу точно сказать, когда вернусь, – ответила она. – Но если будет такая возможность, я сразу вас навещу.
Простившись с настоятельницей, Бетти спустилась вместе с Шеной и Хаис в подземелье и прошла в тот зал, куда впервые попала, воспользовавшись присланным Сибил рисунком.
– Удачи, провидица Беатрис, – поклонились ей девушки и тихонько заплакали.
Беатрис ощутила себя матерью, бросающей своих несмышленых детей на произвол судьбы.
– Я непременно вернусь, – вырвалось у нее невольное обещание, и она обняла на прощание адепток. Те окончательно растрогались и дали волю слезам.
Но задерживаться Бетти не могла. Она изобразила специальным восковым мелком ту комбинацию рун, что показал ей герцог, и напитала ее маной. Символы запылали, яркий свет озарил треугольник, и открылся портал. Беатрис плотнее запахнула пальто, поправила теплую шаль, зажмурилась и, глубоко вдохнув, шагнула в сверкающую пропасть.
Как только сияние померкло, Бетти открыла глаза и огляделась. Она очутилась в просторном, мрачном зале с низким потолком, освещенным тусклым мерцанием неугасимых свечей. В центре на полу был выбит магический треугольник, а внутри него покоился высокий, черный вытянутый камень прямоугольной формы. С правой стороны на стене висели четыре перекрещенных кинжала, в зале витал резкий запах тлевших на жаровне в углу незнакомых трав.
Беатрис сразу узнала тот самый зал, откуда они с Атли когда-то переместились за пределы Камелии. Но теперь здесь все неуловимо изменилось, точно кто-то провел тщательную подготовку перед предстоящим действом.
– Ты пришла, – услышала она хриплый голос герцога за спиной и, вздрогнув, обернулась.
Серпентас стоял возле стены с выбитыми рунами и смотрел на нее лихорадочно блестевшими черными глазами. Его лицо побледнело и осунулось, волосы в беспорядке разметались по плечам, подбородок и щеки поросли темной щетиной. Бетти в страхе замерла и не знала, что делать дальше. Герцог мгновенно очутился возле нее, заключил в объятия и прижал к себе.
– Ты снова рядом, моя пташка, – шептал он в исступлении, покрывая ее лицо поцелуями. – Теперь все будет иначе. Обещаю. Мы больше не расстанемся.
– Прекрати! – вскричала Беатрис и с силой отпихнула его. – Не прикасайся ко мне.
Она отскочила в сторону и обхватила себя руками, в бесплодной попытке отгородиться от герцога. Жесткая усмешка искривила губы Серпентаса, взгляд заледенел, и в нем явственно отразилась отчаянная решимость.
– Ты права, моя драгоценная, – с предвкушением протянул он. – Сейчас не время для этого. Позже мы все наверстаем, даю слово. А теперь приступим к ритуалу.
Бетти с ужасом увидела, как он подошел к стене и снял висевшие там кинжалы. Сердце затрепетало в груди пойманной пичугой, и Беатрис выдавила: