Секция плавания для пьющих в одиночестве
Шрифт:
Прямо за поселком находится кардиологический санаторий. За обвитой плющом кирпичной аркой в лес убегает длинная аллея, по которой Лиза часто гуляла с братом Ваней.
Много лет назад она сама нашла этот одинокий уголок. Вернее, ее привела сюда дорога. Ей нравилась печальная красота Мещерского леса, кирпичная кладка арки, свободная от человека местность, постоянно царивший холод, от которого даже летом мерз кончик носа; приятно ее наполняла здесь пустота и тихие, спокойные мысли. Было в этом желании уйти вдаль нечто исконно русское — какая-то вечная тяга человека болотистых низин и сырых лесов к
Их семья жила довольно далеко, в построенном в начале девяностых спальном районе по другую сторону рельс. Путь к старому поселку был неблизкий, и хотя до станции отправлялся один редкий автобус, Лиза предпочитала идти от самого дома пешком.
Давно уже она отыскала, выверив каждый шаг, самый живописный, самый длинный маршрут: сначала нужно было пройти вдоль линии многоэтажек, потом мимо ограды детского бассейна. А там вскоре начиналась выложенная камнем дорожка, вилявшая по элитному поселку, постепенно уводящая к станции, по другую сторону которой начинался старый сосновый лес. Раньше гуляла она одна, по три-четыре часа, а потом Ваня стал напрашиваться идти вместе с ней. Разница в возрасте между ними была большая — в неполных одиннадцать лет. Но шестилетний Ваня, пыхтя, всегда упрямо следовал за сестрой и ни разу не пожаловался на усталость.
Поначалу присутствие брата Лизу раздражало, но вскоре она привыкла; привыкла брата не замечать. Был он тихим ребенком и глупыми вопросами не доставал. Кажется, он подсознательно понимал, что во время этих прогулок следовало молчать, как во время священного паломничества, в конце которого все труды и жертвы будут вознаграждены тем далеким прудом, той аркой и той таинственной темной аллеей. Там проходила для него граница изведанного мира. Иногда по пути, где-нибудь у входа в лес, он находил палку и молчаливо играл с ней или лепил снежок. Своими тихими играми он ни разу не помешал Лизе, ни разу ее не отвлек, и это обоих устраивало.
И в тот раз как будто ничто не предвещало беды.
Начало зимы выдалось дождливым. Поздно пришли морозы, то и дело сменявшиеся потеплением. Девственный лед едва успел сковать озеро у Мещерского леса. В тот роковой день выпал снег и ровным слоем прикрыл этот еще не окрепший, тоненький лед. Лиза, как обычно, шла впереди, а Ваня немного отставал. Был уже вечер, когда они достигли пруда. Ваня остановился, словно завороженный последними лучами солнца, серебрившими ровно очерченный круг безупречно чистого снега. Он спустился по крутым бетонным плитам и вышел на лед. Снег приятно хрустел под ногами — никем почему-то нетронутый; принадлежал этот снег ему одному.
Когда Лиза вошла под кирпичную арку, Ваня дошел до середины пруда. Он снял варежки, чтобы удобней было играть, разгреб вокруг себя снег и, сидя на коленках, всмотрелся в свое чуть искаженное отражение в зеркале льда.
Без всякого предупреждения лед под ним треснул, и он оказался в воде. Лиза была уже далеко, шла по аллее — здесь она обычно сбавляла шаг. Вокруг было темно и спокойно; так приятно было вокруг… Она шла с полузакрытыми глазами,
Незаметно, исподтишка подкрадывается страшное. Вечером четверга, пока родители в театре, пока не сделано домашнее задание, пока зубная боль портит настроение и нужно уже, пожалуй, признаваться родителям, чтобы завтра звонить стоматологу, чтобы дважды не ездить — записаться на осмотр всей семьей…
Бессмысленно и странно приходит смерть. Не как в кино она приходит, не как в книге. Просто приходит однажды, когда вздумается, — и никакого ответа после себя не оставит. И вот уже Ваня медленно погружается на дно озера, и пока его глаза стекленеют, Лиза идет по аллее к санаторию. Вода нежно душит мальчика подо льдом, выжимая из него воздух…
В конце концов воздуха лишатся все: когда растают льды Гренландии, растают льды Антарктиды, и все погрузится под воду.
Ваня, как потом они узнали, некоторое время держался на воде, пару минут ему не давал утонуть его дутый красный пуховичок.
Звать на помощь он начал не сразу. Не сразу он почувствовал холод, не сразу догадался, что попал в ловушку, из которой без помощи не выбраться. А помощи не было. Пусто было на берегу. Если бы Лиза была тогда рядом, если бы могла услышать. Но в ту самую последнюю минуту жизни как правило остаешься в одиночестве.
Лиза прошла аллею до конца, а потом обернулась. Вани рядом не было. Она пошла обратно — сначала медленно, но с каждым шагом все быстрее и быстрее; вскоре она побежала, и один наушник болтался у нее на груди.
Дорога привела Лизу к воде, и когда из-за кирпичной арки в последний раз сверкнуло солнце, тая, как кусочек льда, в маленькой зияющей бездне в центре пруда, Лиза остановилась. Она закричала, и двери на балконах окружающих пятиэтажек открылись, и из них вышли старики, а где-то за гаражами от этого крика кто-то разбил бутылку водки.
А потом — потом была тишина, застывшая, замерзшая, как смола на порезанных ножом деревьях в аллее за кирпичной аркой.
Когда приехали спасатели и достали его, холодного и тихого, из воды, было поздно. Медикам спасти Ваню не удалось — слишком долго он пробыл подо льдом.
Похоронили его, конечно, не в Переделкино, но все же не под водой. Ванина могилка с маленьким ангельским крылышком и скромной подписью на памятнике, появилась на Хованском кладбище. Чтобы отыскать ее, постороннему человеку придется постараться — на старых кладбищах вообще нетрудно заблудиться. Но есть одна подсказка: неподалеку от его могилы растет куст рябины. Клонится он к земле, но прилежно расцветает в конце весны…
Глава 5. "Я хочу тебя знать"
Лиза, 2 ноября в 20:46:
…Раньше я об этом никому не рассказывала. Родители так и не спросили, как это произошло, да и не хотели, наверно, знать. Просто дурная, безответственная Лиза была рядом, но за братом почему-то не уследила. О чем она только думала, как могла оставить его без присмотра? Так, наверно, они считали. Но я не помню, чтобы мама и папа хоть слово мне сказали. Можешь себе представить? А я от их молчания еще больше страдала. Это же все случилось по моей вине.