Секс был. Интимная жизнь Советского союза
Шрифт:
У них сложились теплые дружеские отношения: Татьяна приходила раз в неделю принять ванную. Василий угощал ее чаем, а она оживленно рассказывала о своей «профессиональной деятельности». Иногда Василий смеялся, а иногда и ужасался тому, через что Татьяне приходилось пройти. Пару раз, когда она пыталась «крутить динамо», ее били — в те дни она появлялась в квартире Василия с подбитым глазом и в порванной кофточке. И все-таки она сохраняла оптимизм. Постепенно у Татьяны стали увеличиваться заработки, она даже смогла снять квартиру и однажды, поблагодарив Василия, забрала свой чемодан. А теперь вот объявилась вновь, в сопровождении милиционера.
— Вынужден сделать вам строгое предупреждение по поводу вашей племянницы! — отчеканил Пантюхов. — Следите за ней, и пусть не шарахается по Москве с кем попало в ночное время.
— Да, конечно, я все ей объясню.
Милиционеры ушли, Татьяна осталась у Василия.
— Вот видишь, до чего твоя профессия тебя довела! — упрекал ее он на кухне.
— Да ничего страшного, дядя Вася! — легкомысленно отвечала девушка, приходя в чувство. Несмотря на рискованный инцидент со студентом-иностранцем, заниматься секс-работой Татьяна продолжила.
В сентябре того же года Василий случайно встретил Татьяну в сквере, где они познакомились. В этот раз она была роскошно одета, на запястье блестели новенькие часы.
— Дядя Вася! — бросилась она к нему в объятия. — Я столько денег заработала этим летом! Чистыми тысяча восемьсот рублей! [117] Теперь свадьбе точно быть!
Василий неодобрительно покачал головой и обнял Татьяну по-отцовски. Довольная девушка уехала в Суздаль, о дальнейшей ее судьбе ничего не известно [118] .
117
Для сравнения: месячная зарплата инженера в 1970 году составляла 200 рублей, рабочего — 130 рублей.
118
Поповский. С. 274.
Ситуация с проституцией в СССР оставалась парадоксальной вплоть до 1980-х годов: само явление было достаточно распространено, но советское руководство и официальная пропаганда последовательно отрицали его существование. Ведь классики марксизма-ленинизма утверждали, что продажа собственного тела ради выживания возможна только в условиях буржуазных отношений. Это значило, что при социализме проституция невозможна [119] .
Советская власть против секс-работниц
119
Маркс К., Энгельс Ф. Полное собрание сочинений. Т. 4. Государственное издательство политической литературы. М.: 1955. С. 443–444; Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 23. М.: Издательство политической литературы, 1973. С. 331–332.
Чтобы воплотить в жизнь марксистскую догму о «продаже тела ради выживания», в конце 1920-х годов сталинское руководство начало радикальную борьбу с секс-работницами. С 29 июля 1929 года в СССР начало действовать постановление «О мерах по борьбе с проституцией»; агенты НКВД начали отлавливать в советских городах женщин, подозреваемых в проституции. Обвиненные в предоставлении секс-услуг проходили через особую исправительную систему: трудовые колонии и производственные мастерские [120] . А с 1939 года предусматривалось наказание в виде лишения свободы сроком на девять лет за организацию «притонов разврата» [121] , из-за чего секс-индустрия ушла в глубокое подполье.
120
Лебина Н. Б., Шкаровский М. В. Проституция в Петербурге (40 е гг. XIX в. — 40 е гг. XX в.). М.: Прогресс-Академия, 1994. С. 132–178.
121
Урцмиханов З. С. Эволюция ответственности за проституцию в российском уголовном праве // На пути к гражданскому обществу. 2019. № 4 (36). С. 58–61.
Проституция с той поры официально признавалась одной из болезней исключительно капиталистического общества, с пережитками которого было покончено. Большая советская энциклопедия — ключевой источник знаний, одобренный властями, — утверждала: проституция
Такой позиции, по крайней мере публично, придерживались все советские официальные лица — начиная от кремлевских чиновников и заканчивая обычными милиционерами. Летним вечером 1973 года Марк Поповский заметил, как сотрудники правопорядка затаскивали в автофургон молодых девушек.
— Проституток вывозите? — поинтересовался Поповский у милиционера, который показался ему главным.
В ответ представитель власти со всей серьезностью заявил:
— У нас в стране проституток нет, гражданин. А эти… — милиционер кивнул в сторону девушек. — Эти — просто бляди. Вымоют пол в милиции — отпустим [122] .
Вот таким образом проституция не существовала в советском обществе в рамках официальной идеологии. Более того, в уголовном кодексе отсутствовала соответствующая статья: если проституцию искоренили, значит, сажать за нее некого. Поэтому, когда милиция задерживала секс-работниц, формально обвинить их было не в чем: советская власть считала их «женщинами легкого поведения» и развратницами, но состава преступления в их действиях не было.
122
Поповский. С. 275.
На самом деле все прекрасно понимали, что проституция в Советском Союзе еще как есть, а официальные формулировки об искоренении — не более чем пропаганда. Чтобы разрешить такой парадокс, правоохранители использовали другие методы давления на секс-работниц. Тех, у кого не было официального трудоустройства, обвиняли в тунеядстве, а женщин, приехавших «на заработки» из другого региона (как суздальчанка Татьяна в Москву), — в отсутствии прописки. Любой гражданин СССР должен был жить по прописке и иметь профессию. Соответственно, те, кто не выполнял эти условия, подвергались преследованиям (как, например, поэт Иосиф Бродский, которого в 1964 году судили за тунеядство) — и секс-работницы не были исключением.
На протяжении всего существования СССР милиция как могла боролась с секс-индустрией, и в отсутствие соответствующих законов сотрудникам органов приходилось идти на ухищрения. Так, еще в сентябре 1956 года ленинградские милиционеры получали прямые инструкции от своих начальников о том, как правильно идентифицировать женщин, занимающихся проституцией, как с ними обращаться и под каким предлогом наказывать. Если у подозреваемой не было постоянного места жительства, ее нужно было привлечь к ответственности за бродяжничество. Если женщина нарушала общественный порядок (например, оскорбляла граждан или сотрудников милиции), ее полагалось привлекать за хулиганство или неподчинение органам правопорядка. Если были основания считать, что она заразила кого-то сифилисом или гонореей, ей могли вменить распространение венерических заболеваний, за что в СССР было предусмотрено уголовное наказание. Иногородних без документов вообще выдворяли прочь из города за нарушение паспортного режима. При этом милиции не нужно было доказывать причастность подозреваемой женщины к секс-работе, поэтому стоило женщине попасть под подозрение, как ей уже грозили серьезные проблемы [123] .
123
Hearne, S. Selling sex under socialism: prostitution in the post-war USSR // European Review of History. No. 2 (2022). P. 294–295.
Поповский рассказывает, что с 1965 по 1970 год в Москве шли закрытые судебные процессы, обвиняемыми на которых были содержательницы «притонов разврата» (интересно, что, в отличие от секс-работы как таковой, организация таких притонов была криминализована). Свидетельницами выступали несколько сотен юных девушек, которые занимались проституцией. Следствие обещало свидетельницам иммунитет от любых преследований взамен на показания против содержательниц притона [124] . На одном из таких процессов шестнадцатилетняя девушка Нина свидетельствовала против хозяйки притона, но вступила с судом в спор о морали.
124
Поповский. С. 283.