Сектант и девять миров
Шрифт:
Вокруг воронки чернели остовы спёкшихся строений и машин, обрастающих мхом и ржавчиной. В конструкциях преобладал уже знакомый мне зеленоватый металл — точно такой же использовался при создании гигантских автоматов, штурмовавших Шроснберг несколько тысячелетий назад. Вероятно, взрыв произошёл примерно в то же время.
В центре воронки от огромной температуры земля расплавилась и была покрыта толстым слоем «коры», однако по краям уже давно выросли деревья и кустарники. Выглядели они столь же древними, как и окружающий воронку лес, да и низкий радиационный фон в эпицентре взрыва явно говорил
Но что здесь случилось? Взрыв атомного реактора или же целенаправленный удар?.. Если удар, то откуда?
Уж не из Шроснберга ли?..
— Мы нашли базу диких? — спросил Стефан, ошарашенно глазея по сторонам. — А я думал, всё это бредни, но…
— Всё это правда, Стефан, как и многое из того, что считают легендами. — покачал головой октопус. — Следы исчезнувшего народа, который под воздействием радиации и биологического оружия выродился в уродов. Шроснберг оказался в более благоприятном месте для строительства Портала: на плато складка материи между мирами достигает своего пика. В результате кровопролитной войны этот безымянный город оказался вычеркнут из истории. Я тут уже бывал: ничего особенно интересного, кроме самих диких, здесь давно нет.
— Всё это, конечно, очень здорово, — хмыкнул я, указывая на дюжину чёрных фигурок, вышедших к воронке с противоположной стороны. — Но с дикими я бы предпочёл не встречаться вовсе.
— К сожалению, Корт, далеко не все наши желания сбываются, — многозначительно ответил Грох всматриваясь в указанном направлении.
***
Чёрными фигурками оказались дикие во главе с небезызвестным Большим Амой. Воронка посреди разрушенного города была для них чем-то вроде сакрального места, а потому посещали они её довольно часто и не очень любили, когда к локации подходил кто-то другой… особенно люди. Неудивительно, что, заметив нас, дикие почти мгновенно рванули через обугленную землю, стремясь перебить чужаков.
От рёва двухметрового Большого Амы, напоминавшего смесь гориллы, шакала и буйвола, душа уходила в пятки. Гора мышц, огромная дубинка и совершенно яростный нечеловеческий взгляд могли испугать любого. Стефан подался было в сторону леса, но Грох удержал Мясницкого, схватив его за бронированный плащ крепкой шестипалой рукой:
— Куда?! Наша цель — по ту сторону от воронки! — безапелляционно рявкнул октопус.
Грох выглядел грозно и даже пугающе, а от его меланхолического настроения не осталось и следа. Правая рука октопуса зажила. И теперь шестипалая ладонь уверенно выхватила из-за спины Электрический щелчок, готовясь нажать на спусковой рычаг и залпом убить Большого Аму. Вой спрыгнул на мокрую траву и зарычал, из его тельца выскочила полупрозрачная копия, готовая отвлечь противника. Мясницкий плюнул и приготовился отбиваться от диких при помощи меча… Я же задумчиво подсчитывал количество врагов:
…Четыре, пять, шесть… Десять… Одним словом, слишком много, чтобы быть уверенным в однозначной победе.
С приближением к Двери Грох всё меньше себя контролировал и, кажется, готов был положить нас всех (и умереть самому), только бы добраться до цели раньше Лоренса Дрейка. На поиски Двери он потратил пятнадцать
Да и стоит ли вообще вступать в дра?..
— А ну стоять!! Оружие на землю! — раздался из-за наших спин громкий бас. — Одно движение — и я прострелю затылок!
Бас принадлежал Шраму.
***
Я медленно поднял руки и обернулся — Шрам, Самуэль и Яхонт стояли у леса, в двадцати метрах от нас, сжимая в руках редкие в Первом мире огнестрелы. Ничего особенного: обычные охотничьи ружья, которые могут дать осечку в самый неподходящий момент… но если уж попадут, мало не покажется.
Мы оказались между молотом и наковальней: с одной стороны — дикие во главе с Большим Амой, с другой — носороги с ружьями. К счастью, пока что без Лоренса Дрейка..
Грох дёрнулся было, чтобы прострелить из Электрического одного из надзирателей, но я тихо прошипел, останавливая его:
— Не надо, Грох! Нас тут всех положат… У меня есть план. Повторяй за мной.
Я первым бросил на землю нож № 23 и, подняв руки, медленно пошёл по дуге, уходя с линии атаки диких. Шрам внимательно следил за движениями сектанта, держа меня на мушке. Кажется, сейчас он и не думал о каких-то там дикарях с дубинками, бегущими через Воронку.
Несмотря на испуганный шёпот Яхонта, пытающегося указать на Большого Аму, Шрам продолжал целиться точно в меня.
— Ну что, Шрам, — расхохотался я, отвлекая внимание носорога. — Вот мы и встретились… Что ж не стреляешь? Лоренс Дрейк запретил?! Прямо как тогда, в Молельной Храма, когда мы глумились над вашими святынями!
Грох понял мой замысел и, бросив Электрический щелчок, медленно отошёл в сторону. Дрожащие руки Яхонта увели ствол ружья следом за октопусом. Стефану ничего не оставалось, кроме как последовать примеру Гроха: его на мушке держал Самуэль.
— Дрейк мне не господин! — злобно проговорил Шрам, всё больше багровея. — Я лично изуродую твою нахальную рожу, тварь, и засуну…
— Ты тупое животное, Шрам, — продолжал издеваться я. — Лоренс Дрейк и пальцем меня не позволит тронуть. Ты всего лишь пешка. Жалкая никчёмная пешка в большой игре, способная только выполнять приказы и получать по своей тупой башке!
Здоровяк всё больше походил на помидор. Его уродливый шрам, пересекавший лицо, налился кровью и, кажется, вот-вот готов был разорваться, вновь открывая старую рану. Татуировки под рубашкой зажглись алым, а ружьё — такое маленькое в непропорционально огромных ладонях — ходило из стороны в сторону.
— Ущербный, жалкий и тупой, — продолжал накидывать я. — Ты для Лоренса Дрейка — лишь пушечное мясо. Он поднимется по службе, а вы так и продолжите гнить в Первом мире… Разве что Самуэль сможет вылезти из дерьма. Но только не ты, Шрам.
Этого Шрам выдержать уже не мог.
Заорав почти также громко, как главарь дикарей, он хотел было нажать на спусковой крючок… но крупный булыжник, прилетевший от Воронки, едва не выбил ружьё из его рук. Удар пришёлся точно в мощную грудь здоровяка. Разорвав рубаху, он оставил на коже огромную гематому. Шрам зашатался, но на ногах устоял. Его ошалелый взгляд застыл на диких так, словно он только что их увидел.