Сельва умеет ждать
Шрифт:
– Вперед!
– Хой, нгуаби!
Убийца Леопардов беззвучно сгинул во мраке. А спустя несколько безмерно длинных секунд в шум разгорающегося боя врезался истерически ликующий клич смерти.
– Ай-ий-я-ааааааа!
Вопль взмыл в темную Высь и распахнул ее настежь, выпустив из калитки, украшенной блестящими белыми звездами, стремительные черные тени, тихие и неудержимые, словно свита Ваарг-Таанги.
Одним гигантским прыжком, как деды и прадеды в страшные, давно минувшие ночи охотников за головами, урюки Н'харо перемахнули
Пулемет умолк.
Стронулись с места широкие створки.
И спокойный, ничуть не запыхавшийся сержант, на миг заступив путь дгаангуаби, первым ворвавшемуся в распахнутые ворота, сунул ему в руки неуклюжий ствол с тяжелым прикладом и круглым рубчатым диском.
– Держи, тхаонги!
Впереди, в смоляном провале улочки мельтешили частые огоньки выстрелов. Разбившись на тройки, люди дгаангуаби короткими перебежками двинулись им навстречу.
Послышались сдавленные восклицания, вскрики.
Из темноты вновь вынырнул Убийца Леопардов; рядом с ним – дгаго, по уши перемазанный липкой, кисло пахнущей жижей. Сейчас маленький человек выглядел не старым ребенком, а близнецом ратоборца Н'харо, уменьшенным вчетверо.
– В чем дело, дгаго? – Оторвав карлика от земли, Дмитрий встряхнул его, словно кутенка. – Почему вы не открыли ворота?.
– Мы не смогли… – маленький человек мотал головой, стряхивая кровь с бороды. – Мы собрались и пошли. Но нас заметили. У нас были только ножи и несколько копий, и мы попали под огненный ливень. Мои рослые друзья… они разбежались.
– Трусы! – презрительно бросил сержант.
– Нет! – На детской шейке вздулись жесткие мужские жилы. – Мои рослые друзья дрались храбро. Из сотни осталась половина!
– Сотня охотников не смогла захватить ворота?
В глазах дгаго вскипели слезы.
– Нас заметили. Жагурайра учил своих ровесников ходить тихо. Но мои рослые друзья не дгагусси…
– Что?!!
На несколько мгновений Дмитрий оглох и ослеп.
Ровесники? Карлик, проживший девять весен, пришел к нему от имени своих рослых ровесников? Значит, никто не ждет нгуаби в Кхарьяйри.
Значит…
…западня?
– Предатель! – Быстро соображающий Н'харо вскинул къяхх.
Дгаго оскалился, словно камышовый мйау.
– Нет! Жагурайра не предатель! Моим рослым друзьям надоело слушать, как отцы, говоря одно, делают другое. Слова, принесенные мною тебе, нгуаби, – это слова отцов. Но отцы не решились. Решились дети! – Клычки карлика блеснули сквозь тьму. – Убейте Жагурайру! Если мне не дано жить мужчиной, дайте счастье умереть по-мужски.
Убийца Леопардов опустил къяхх.
– Что делать, нгуаби?
– Атаковать! – Дмитрий встряхнул бьющегося в истерике дгаго, и клычки маленького человека клацнули. – Где дгеббе?
– Убейте меня, – прорыдал карлик. – Убейте!
– Потом. Если заслужишь.
– У мьюнд'донгов. Их много. Очень много.
– Веди, – приказал Дмитрий.
Первые дгеббе, оказавшиеся на пути, стали жертвой собственной беспечности. Их было около трех десятков, они имели точный приказ: проверить, почему молчит пулемет, и они не считали нужным опасаться кучки рассеянных во тьме мятежников. Но идущие вслед им оказались осторожнее…
Преследуя беспорядочно отстреливающихся врагов, воины вырвались из череды улочек на круглую рыночную площадь. И откатились обратно во мглу, встреченные кинжальным огнем. Пулеметы и карабины ударили одновременно с трех сторон, выметая хорошо пристрелянное пространство.
Мьюнд'донги многолюдного Кхарьяйри возвышались на каменистых пригорках шагах в трехстах друг от друга, разделенные неглубоким, очень пологим овражком, по дну которого бежал ручей. Перед строениями, почти в самом центре площади, разгоняя ночь, полыхали два огромных костра.
За кострами и в овражке залегли дгеббе.
Атаковать в лоб было бессмысленно.
Дмитрий повел ладонью сверху вниз, повелевая подтягивающимся урюкам держаться подальше от края огненного круга.
Стрельба постепенно затихла.
С далеких гор потянуло пока еще слабым, нежно-прохладным ветерком. Завздыхала, заворочалась притаившаяся во мраке сельва.
– Мгамба! – позвал Дмитрий.
– Я! – откликнулась ночь.
– Бери своих парней. Задача – обойти противника с левого фланга. Цель – мьюнд'донг. Только будь осторожен, береги людей. Потом зайдешь им в тыл, в овражек, а мы отвлечем огонь на себя.
– Хой, – отозвался ефрейтор.
– Исполняй. А-Джунг, Гайлумба! Выдвигайтесь на малый мьюнд'донг с правого фланга, но держитесь в тени до сигнала.
– Хой, нгуаби.
– Исполняйте.
Дмитрий набрал полную грудь воздуха. Медленно выдохнул.
– Н'харо, жми!
Ждать пришлось недолго.
Кружащийся в теплом воздухе над площадью бумиановый лист еще не успел опуститься на пыльную землю, а на левом фланге уже вовсю разгоралась перестрелка: Убийца Леопардов вызывал огонь на себя. Загрохотало и справа: в дело вступили автоматчики Гайлумбы.
В овражке полыхнули взрывы гранат.
Дгеббе заметались под перекрестным огнем.
В свете уже никого не защищающих костров показались маленькие, пригибающиеся к земле фигурки, бегущие к большому мьюнд'донгу. Уйти было трудно – на отстающих, опрокидывая и наотмашь рубя къяххами, черными волнами накатывалась вопящая тьма…
Не более трети беглецов успели затвориться в мьюнд'донге.
– Прочь от двери! – крикнул Дмитрий.
Волна отхлынула и рассыпалась.
Вовремя!
Из узкой амбразуры плеснуло огнем и треском. Вспарывая утоптанную пыль, по земле пробежали свинцовые муравьи, и фонтанчики мелких камней, взметнувшись, осыпали залегших урюков.