Семь историй Чарли-Нелепость-Рихтера

Рихтер Гала

Черт, ну почему даже в такой момент я смотрю на нее? Это как заклятье какое-то…

В коридоре раздался стук каблуков. Из всех преподавателей и студентов, старомодную обувь, стучащую при ходьбе, носила только Полина Чанг. Она и вошла в комнату даже без стука, быстрым взглядом оценила ситуацию и села на кровать Джой.

— Мистер Рихтер, полагаю, вам стоит прогуляться, — сказала она тоном, ясно дающим понять, что я здесь лишний, — Думаю, на кухне как раз готов обед.

Я ободряюще постучал Питера по спине, кивнул Джой и вышел, разрываясь между желанием наорать на директрису и узнать, о чем же она будет говорить с Чейсами. Мое прошлое позволяло мне просто встать около двери и подслушать, но я

решил, что это будет неуважением. Еще пару месяцев назад я бы даже и думать об этом не стал, но… я теперь был не уличным воришкой и мелким хулиганьем. Ну, по крайней мере, не только им.

Остаток дня я провел в своей комнате, время от времени набирая Джой и Питера, но их обоих либо не было в комнатах, либо они игнорировали мои звонки. Поход к Полине тоже не принес результата — ее кабинет был закрыт на ключ, и даже если бы у меня хватило наглости открыть его, все равно мне нужно было поговорить с ней, а не что-то другое. Я до ночи смотрел стерео, ел чипсы прямо из пакета и пил отвратительный молотый кофе. Ситуация была хуже некуда.

Лоуренс и Мелани Чейс, как еще несколько десятков человек, были захвачены террористами, о которых в новостях, так же и как шесть лет назад, не было сказано ничего конкретного. Зачем вообще кому-то понадобилось захватывать Луна-Сити? Небольшой городишко, пусть даже и на спутнике — просто поселение-купол, с искусственной атмосферой, вырабатываемой подстанцией. В основном, там жили ученые и рабочие, которые занимались постройкой большого города. Серенити строили по сей день, да вот только рабочие…это второстепенно. Луна-Сити был научно-исследовательским центром, но уж никак не стратегически важным объектом, как можно было предположить.

Думай, Чарли, думай! Логика никогда не была моей сильной стороной, но даже я чувствовал здесь какой-то подвох. Было что-то неправильное в этих террористах, которые, если верить архивам, не предъявили тогда никаких требований, просто захватили город и перебили половину населения. Даже мои знакомые из банд сначала орали что-нибудь воинственное, а уж потом забирали кошелек и прочие ценности. Да я и сам так делал, если уж совсем честно.

Да и потом, если уж ты напал на город и забрал с собой как гарантию того, что тебя не уничтожат, несколько человек, то какого черта надо держать их почти шесть лет в каком-то лагере?

Черта с два они были гарантией! Они были целью — изначальной целью нападения, вот в чем дело!

Я вскочил со стула, сшибая по пути чашку с кофе. Кофе пролился на джинсы.

— Ч-ч-черт! Твою мать!

Но зачем? Какого… нафига этим сукиным детям были нужны ученые, которые занимались вполне безобидными исследованиями? А?

Я снова сел за комп. Мысль — дикая, но кажется, верная — билась в висках.

Итак, Лоуренс Чейс — математик. Сфера изучения — геометрия космоса. Его жена — психофизиолог, несколько трудов по изменениям нервной системы человека в условиях внеземного расположения. Уильям Тодд — изобретатель "двигателя Тодда", позволяющего достигать огромных скоростей, применющегося для кораблей-разведчиков, отправляемых в "Дальний Космос". Лукас Волинчек — совсем еще мальчишка, тогда ровесник Питера, пилот — сверхскоростник, чемпион гонок по орбите, ко всему прочему, изучающий физику тугоплавких веществ. И так далее по списку.

А теперь загадка, Чарли Рэндом Рихтер. Что объединяет всех этих таких непохожих людей, кроме того, что они имели несчастье оказаться не в том месте совсем не в то время? Правильно, они все изучали космос. Не просто изучали — они хотели управлять им. И управляли.

Чертов ядовитый кофе впитался в ткань и точно уже не отстирается. Я налил себе еще, закурил крепкий "Мальборо" (нагло свистнутый у Риди "Кэптен Блэк" приказал

долго жить), вполне осознавая, что рискую "посадить" сердце, и крепко выругался.

Картинка выходила отвратная.

Я может и чертов фрик, но одно я понимал наверняка: не я один об этом всем догадался. С вероятностью процентов так в девяносто девять, в правительстве или там в армии, тоже догнали, что к чему, и теперь так же как и я, пытаются предугадать последствия. А последствий может быть до черта — начиная с падения цен на все продукты космической промышленности и заканчивая…гражданской войной.

Никто же так и не узнал, какой они национальности или к какой конфессии принадлежат. Эти гребаные террористы словно возникли из ниоткуда и исчезли с Луна-Сити в никуда. Может, это радикально настроенные мусульмане? Или какие-нибудь сектанты? Или та же самая ИРА? Или просто наемники, подчиняющиеся мафии? Если не узнать этого сейчас, мы, так называемое человечество, окажемся в таком дерьме, каком не бывали со времен Хиросимы и Нагасаки. Только хуже. Намного хуже.

Любой кризис, если он начнется сейчас, в эпоху полной глобализации, заденет не одну отдельно взятую страну, а весь мир. И аукнется всем по полной программе, в этом я не сомневался.

То ли от сделанных выводов, то ли от кофе в сочетании с чипсами, меня слегка замутило. Я зашел в ванную и с остервенением вымыл лицо холодной водой.

Необходимо было поговорить обо всем этом с кем-нибудь старшим, кто уж всяко лучше меня разбирается во всем этом бреде. Я снова набрал Полину, но посмотрел на часы и передумал — приближалось три часа ночи. Да, если честно, я не был уверен, что она ответит на все мои вопросы. Оставался Дик, но я даже представить себе не мог, что он со мной сделает, если я его сейчас разбужу. В конце концов, я просто лег на кровать прямо в одежде и даже не заметил, как заснул.

* * *

Утром первым делом я рванул к директрисе, надеясь получить исчерпывающую информацию, но дверь все так же была заперта. У Чейсов тоже была заперто. Я еще разок выругался и направился к кухне, чтобы позавтракать. Я хотя и классический кофеман со всеми выходящими из этого последствиями, но есть мне иногда бывает необходимо.

На кухне-то я их и нашел. Питер и Джой сидели за столом (в половину шестого утра!), и молча пили дымящийся чай.

— Доброе утро, — бодро сказал я. Джой обожгла меня злым взглядом, будто хотела сказать, что утро никак нельзя назвать добрым. Питер даже не поднял голову и это больше всего меня пугало. Он словно был выключен из реальности, оказался в своем собственном мире неизвестных мне переживаний. Джой отреагировала более адекватно — по крайней мере, я бы тоже злился, как и она.

Я налил себе кофе и сделал пару бутербродов.

— Может, расскажете, где вы вчера были, — предложил я, обращаясь, в основном к Джой. Она сосредоточенно размазывала масло по хлебу и молчала, — Понял, не расскажете. Все в порядке?

— Все просто замечательно, — саркастически сказала она, — Разве незаметно? Чарли, где ты был, когда раздавали тактичность, в туалете?

— Нет, стоял в очереди за мозгами, — огрызнулся я. — Я задал вопрос, ты можешь дать на него ответ, где, по-твоему, здесь затесалось хамство?

— Идиот, — заявила Джой. Я почувствовал, как происходит самое настоящее дежавю, и что я возвращаюсь в самые первые дни нашего знакомства. Только я собирался сказать очень много всякого доброго, как Питер встал, резко оттолкнув стул, и по прежнему молча вышел из столовой. Его сестра обеспокоенно посмотрела ему вслед. Я пожал плечами: мол, я-то тут причем…

Несколько минут мы сидели в полной тишине, а потом Джой не выдержала:

— Мы вчера ездили в ФБР. Нам отдали вещи родителей, которые нашли… там.