Семь историй Чарли-Нелепость-Рихтера
Шрифт:
— Это- политика? Зачем этим козлам ученые, занимающиеся космосом? Это ведь заговор, так?
— Чарли, ты рехнулся.
— Черта с два, я нормальнее всех в этом зоопарке! Дик, я может и не гений, но сложить два и два и получить четыре — тут мозгов много не надо!
Дик потер подбородок:
— Зачем это тебе? Не припомню, чтобы тебе было интересно что-то, кроме твоей собственной персоны.
— Я — не эгоист! — вскипел я. Чертов сукин сын, да как он посмел!
Риди повторил:
— Зачем это тебе? — он выделил последнее слово, и я чуть-чуть остыл.
— Питер
Дик устало выдохнул, потянулся к тумбочке, на которой валялась пачка, затянулся. Я молча наблюдал за ним, испытывая жуткое желание покурить.
— Ладно, — сказал он наконец, — Я позвоню, когда что-нибудь узнаю. Только больше не надо будить меня в такую рань. Договорились?
— Ладно, — уныло согласился я. Риди скорчил гримасу, явно мне не поверив, и отключился.
Он явно о чем-то знал, но мне сообщать об этом не торопился. Политика… Если это действительно политика, то дело дрянь. Ничего мы никогда не узнаем, разве что пройдет лет сто, и историки, копаясь в архивах, найдут данные по этому делу. История уже знала подобные прецеденты, взять хотя бы сталинские репрессии в России. Да и в Америке такое случалось сплошь и рядом.
Так что, друг Чарли, сиди на месте и молчи в тряпочку, посоветовал мне внутренний голос. И я был склонен, в кои-то веки, его послушать.
* * *
Вечером я, впервые за все пребывание в "Новом доме", подрался. Подрался, правда, это уж очень громко звучит — я просто набил морду своему же приятелю Тони Лестеру. За ужином он вспомнил утреннюю сцену и принялся на чрезвычайно повышенных тонах рассказывать об этом всей нашей компании. Я вежливо предложил ему заткнуться. Тони предупреждению не внял. В ответ на особо насмешливую реплику я ему врезал. Ну и понеслось. Нас разняли минут через десять, и это была никто иная как Джой, разглядывавшая меня как очень интересное, но мерзкое на вид насекомое.
— Идиоты, — прошипела она. Тони ругнулся и похромал в лазарет: я разбил ему скулу и, кажется, сломал руку. У меня у самого лопнула губа, и кровь большими каплями летела на воротник рубашки. Вот черт, пятна от крови всегда хуже отстирываются, мимоходом подумал я в тот самый момент, когда мне сообщили, что меня вызывает к себе директриса.
Отлично. Сейчас меня ненавязчиво попросят из этого приличного заведения туда, откуда я собственно прибыл. Либо на улицу, либо, если я серьезно покалечил нашу звезду физики, в колонию для малолеток.
— Замечательно! — я пнул одну из стен, — Отлично! Просто великолепно! Черт!
К двери директорского кабинета я подошел с уже оформленным решением смыться сразу же после разговора куда-нибудь, где Риди меня не достанет. А что, можно, например, рвануть во Фриско, благо есть знакомые. Вот дьявол, как же меня угораздило!
— Здравствуй, Чарли, — как обычно приветливо сказала Полина. Она что, робот, постоянно улыбаться, мелькнула у меня шальная мысль — у меня
— Здрасьте, — буркнул я, — Нотации читать будете?
— Даже не собираюсь. Садись, — она указала на стул, напротив своего, — поговорим?
Я плюхнулся на предложенное мне место и предупредил сразу:
— Извинений у этого козла я просить не буду.
— Чарли, я разве хоть слово сказала о мистере Лестере? Мисс Гринберг уже сообщила мне, что он сам виноват в произошедшем. Конечно, бросаться на человека с кулаками — это не решение, и за драку я непременно накажу вас обоих. Но сейчас я хочу поговорить с тобой на предмет твоей заинтересованности в деле, касающемся Чейсов.
Я облегченно выдохнул и инстинктивно дотронулся рукой до разбитой губы. Придурок Лестер драться конечно не умел, но один хороший удар у него вышел, факт.
— А что — Чейсы? — спросил я, кося под дурака. Разумеется, о моем звонке Дику Полина Чанг вряд ли знала, но обезопасить себе следовало.
— Видишь ли, Чарли, — начала директриса, — И Джой и Питер попали в школу почти шесть лет назад с сильной психологической травмой, только у Джой это приняло внешнюю форму и вскоре прошло, а Питер до сих пор живет… с тем, что тогда случилось.
— С тем, что он тогда убил одного из нападавших? — в упор спросил я, высказав свою гипотезу. Полину аж передернуло.
— Откуда ты знаешь? Он сам тебе сказал?
— Нет, конечно. Джой проболталась о том, что видела его в тот день с оружием, и я просто сделал выводы.
— Хорошо, — облегченно сказала она, — Я думаю, тебе не стоит упоминать об этом в разговорах. Постарайся не напоминать ему о том, что произошло тогда, ладно, Чарли?
Я мог бы ответить утвердительно и успокоить Полину, но…
— Это не выход, — сказал я. — Глупо думать, что он справится с этим сам.
— С ним работают психологи.
— Подумаешь, доки! От них вреда больше чем пользы. Ему просто надо знать правду о родителях, вот это ему поможет!
— Я подумаю об этом, — произнесла миссис Чанг размеренно. — А ты иди к себе.
Выйдя я первым делом пошел в библиотеку — что-то мне подсказывало, что если Питера нет в комнате, и на обеде и ужине он тоже не появлялся, было местечко, где он мог спрятаться. По пути мне встретилась Натали, с обеспокоенным видом спросившая меня о своем парне. Я ответил как можно более равнодушно, что понятия не имею, где его носит.
В библиотеке Питера не было. Зато была Рахиль, сосредоточенно перебиравшая каталоги.
— Привет, — сказал я. Она подняла голову:
— Привет. Как ты?
— Нормально, — ответил я, снова тронув уголок губ. Там все еще саднило. — От этого еще никто не умирал.
Она коротко рассмеялась. Смех у нее был приятный, переливчатый как звон колокольчика. Рахиль бросила свои каталоги, достала из большого ящика аптечку — такие здесь были в каждом кабинете.
— Дай, посмотрю на твои боевые раны, — попросила она, доставая вату и перекись водорода и серьезно добавила, — Надо обработать, чтобы не занести инфекцию.