Семь посланников
Шрифт:
– Ах, этот пасюк.
– Ну и сравнения у тебя.
– И что же конкретно ты хочешь узнать о нем?
– Я слышала, что он некогда был очень близко знаком с Осмундом Мак
Вейном.
– Правда? Впервые слышу об этом.
– Говорят, он даже пытался выручить того, спасти от тюрьмы.
– Жаль, что все его старания были потрачены впустую, - иронично
отозвался агент.
– Осмунд со своим братиком вряд ли смогут выбраться из Медрика[86].
– Я расспрашивала тебя о нем не из простого любопытства, а из
опасения. Что, если они узнают о личности агента, арестовавшего их, и начнут охоту на него?
– Это невозможно!
служебную тайну.
– А вдруг кто-то все же посмеет передать всю информацию друзьям Мак
Вейна?
– Милочка, их имущество конфисковано, а когда миллиардеры нищенствуют,
то и круг друзей у них тает столь же быстро, как сахар в стакане горячей воды. Никто не станет помогать им в этой вендетте, если, конечно, не сыщется какой-нибудь сумасбродный смельчак. А Стейсон, может, он немного и сумасбродный, но отнюдь не смельчак. Собеседница облегченно вздохнула.
– Ну, значит, причин для беспокойства нет.
– Я очень польщен твоим вниманием.
– Дорогой, с кем это ты там говоришь?
– послышался голос Гвендолин
из-за двери.
– Ни с кем, просто говорю сам с собой.
– Генри скинул с себя одежду
и встал под душ, чтобы любимая ничего не заподозрила.
– Откуда эти помехи на связи?
– Я в душе. Связистка засмеялась.
– Да-а, тебе никакие Мак-Вейны не должны быть страшны. Истинная
бестия живет у тебя в доме. А говорил, что ничего не боишься. Вот же, как затрясся от одного ее голоса.
– Не преувеличивай, - буркнул Генри, обидевшись на колкость.
– А разве ты не из страха полез под душ?
– Люди принимают душ из необходимости омовения и получения
наслаждения.
– В самом деле? И что бы выбрал ты? Первое или второе?
– Наслаждение, конечно же! И оно было бы еще более красочным и
незабываемым, если бы ты была здесь со мной. Валенсия молчала.
– Ну, скажи что-нибудь, я жду.
– Извращенец!
– промолвила та сердито.
– Конец связи.
– Я здесь, любимый, - услышал он голос обнаженной Белфорд,
входящей в душевую кабинку. Он не заметил, как та вошла в ванную комнату и услышала предложение, сделанное Валенсии. Приняв это на свой счет, юная искусительница тотчас решила воспользоваться случаем. Она всегда умела разжечь в нем желание близости. Осторожная, чуткая, нежная, мягкая, пылкая и раскованная, она знала, как свести партнера с ума и доставить ему небывалое наслаждение. Ее ласковые руки, пленительные глаза, пламенные сочные губы и кошачья грация околдовывали Генри. Один ее взгляд, полный соблазна, улыбка, скрывавшая тайное желание, или самый простой жест могли взвинтить поклонника. Услышав предложение Макензи, она, не задумываясь, сбросила с себя все и проскользнула под душ. Теплая тонизирующая вода мягко массировала и расслабляла весь организм. Обнаженное тело обольстительницы покрыла россыпь тысяч мелких капелек. Ревностно и быстро сменяя друг друга, они скатывались по ее гладкой коже вниз, увлажняя и бодря ее пылкую страстную плоть. Генри был удивлен ее появлению, но и несказанно обрадован. Заключил ее в свои объятия, чтобы вкусить сладость любовной игры.
* * *
– Когда представители сената собираются полететь на межцивильную
конференцию?
– Через два дня, - ответила на вопрос Генри Макензи секретарша
председателя сената.
– Проверь-ка, пожалуйста, список участников. Есть ли там мое имя?
попросил член
– Замечательно!
– Генри притворился обрадованным новости, хотя на
самом деле был уже оповещен департаментом ГСБ о предстоящей поездке. Попрощавшись с миссис Хопкинс, он покинул здание сената, расположенное в центре Вены. Всего в сенате было шестьсот депутатов, избранных от всех стран мира. В задачи мирового сената входило обсуждение глобальных проблем Земли, а также осуществление внешнеполитических отношений с цивилизациями Галактического содружества. Конференция, в которой предстояло принять участие представителям ста семидесяти рас этого содружества, проводилась каждые пять лет на блуждающей в открытом космосе станции "Ореол", построенной усилиями всех. Шестьдесят членов мирового сената должны были представлять интересы Земли на межцивильной конференции. Попасть в число избранных было трудно, но департамент ГСБ позаботился о включении в список делегатов своего агента. Все было проделано с предельной осторожностью, дабы в сенате никто не заподозрил Генри о его службе в разведке. Посредством "мистификатора" генерал-майор Макензи должен был передать подробности с места событий в штаб-квартиру управления. На сессии планировалось обсудить вопросы безопасности пограничных зон Галактики и учредить закон о новом межпланетном транспорте. Спустя пять с половиной минут после отбытия из Вены санкрафт достиг пункта назначения - Эдинбурга. Макензи пересел на городской санкрафт и достиг своей квартиры.
– Рад вас слышать, хозяин, - поприветствовал Генри домашний
интеллэйд.
– Не могу сказать "взаимно".
– Благодарю за дружеское приветствие, - отозвался всегда вежливый
Юджин.
– Как прошла поездка, милый?
– спросила Гвендолин, сервируя стол.
– Неплохо. Меня избрали для поездки на "Ореол".
– В самом деле?
– в голосе ее было больше огорчения, нежели восторга.
– А что тебя не устраивает? Ведь это ты приложила столько усилий,
чтобы сделать из меня сенатора.
– Да, но я желала тем самым обезопасить нашу жизнь. У тебя ведь была
рискованная и опасная работа. Я думала о тебе. о нас, - она умолкла, ожидая ответа Генри, но тот молчал.
– Ты сердишься?
– Нет, просто переутомился.
– Он взглянул на стол и удивленно приподнял
бровь, заметив лишний прибор.
– Мы ждем гостя?
– Да, сейчас придет Джоанна.
– Опять она?
– недовольно поморщился тот.
– Не понимаю, что тебе не нравится в Джоанне? Она милая и симпатичная
девушка, чуткая и внимательная, верная и заботливая подруга.
– О да!
– процедил Генри сквозь зубы и ушел переодеваться. Через четверть часа Юджин сообщил о приходе гостьи.
– Дорогая, как ты сегодня чудно выглядишь, - оглядев подругу с ног
до головы, улыбнувшись, сделала Гвендолин комплимент.
– Ну, что ты, Гвен, все как обычно. Это ты, как всегда, блистаешь своей
красотой. Хозяйка залилась румянцем.
– Не преувеличивай, Джо.. Ну что же мы стоим в дверях? Проходи,