Семь ступеней в полной темноте
Шрифт:
— Это не чудо — признался кузнец — Дело в Сольвейг.
— Вот даже как…? — Уна осеклась, позабыв, о чем говорила секунду назад.
— В это трудно поверить, но… Она просила никого не убивать. Только ранить.
На какое-то время их диалог оборвался. Уне нужно было переварить то, что кузнец сказал.
— Что-то не так? — спросил он.
— Прости, я знала ее другой. — Уна натянуто улыбнулась — Видимо придется заново узнавать.
— Как думаешь, скоро она в себя придет?
— Ну, старейшины говорят, что все хорошо. Иногда открывает
— Доспехи? — удивился кузнец — они уцелели?
— Да. Шлем, она сама сняла, а вот остальную броню мы не смогли вскрыть.
— И не вскроете — сообщил кузнец — Пока Сольвейг без сознания, доспех будет ее оберегать.
— Не поняла!?
— Так задумано. Когда придет время, она снимет все сама.
Уна с минуту недоверчиво вглядывалась в его глаза.
— Подстраховался? — наконец, подобрала она нужное слово.
Кузнец не ответил, лишь отвел глаза.
— Она так дорога тебе? — вдруг сменила тему Уна.
Но кузнец и здесь промолчал.
— Но тогда я не могу тебя понять. Ты здесь, она — там. В чем смысл?
— Нужно время. Побыть одному. Чтобы все обдумать. Кое-что понять. И сделать правильные выводы.
— Ты про меня?
— И про тебя тоже… Я не привык жить в семье. Рос один. Только отец был мне дорог. Мне… нужно уйти. Побыть одному.
— Понимаю…И где тебя потом искать?
— Я пойду к чертовым скалам.
— Но… там гиблое место.
— Да. Но не для меня. Поэтому и не советую туда соваться.
— Я поняла… — Уна опустила голову — не веришь до конца.
— Да. Но не в этом дело. Просто, не все в этом мире зависит от меня и от тебя.
Она, молча, кивнула головой.
— Когда я увижу тебя снова? — встревожилась она.
— Увидишь. Просто береги себя и все будет хорошо. Когда придет время, я сам вас найду. А пока…
Арон достал из кармана амулет, он же ключ от корабля и передал его в руки валькирии.
— Я помню это! — оживилась она — У Олафа был такой.
— Пусть пока побудет у тебя.
Немного полюбовавшись небольшим диском, она убрала его в потайной карман.
— Ты… еще побудешь со мной? До скал всего день пути.
— Да. До утра. По чести сказать, я два дня толком не спал.
— Ага… — Уна отвернулась, пытаясь скрыть предательскую ухмылку, но голос ее выдал все равно.
— Ты все видела да? — догадался кузнец.
— Наблюдала… — поправила она.
— И не вмешалась?
— Это был чисто спортивный интерес… Тебе точно ничего не угрожало.
— Кроме позора… — кузнец смущенно потер пальцами глаза.
— Почему же? Ты держался молодцом, — не унималась Уна. — И девочку пристроил, и племени помог…
Ее манеры в целом, мало отличались от поведения Сольвейг. Однако, она был чуть мудрее, и не стала продолжать.
Какое-то время они еще общались. Вопросы возникали сами собой. В основном, Уна спрашивала про детство
Ему снились белые горы, панцирные волки, громадный корпус корабля, зловеще поблескивающий бортами на солнце. Снились скалы с их ровными проходами, вырезанными в породе. Снилась спящая Сольвейг в доспехах, которые почему-то шевелились на ней, словно окутавший ее выводок слепых змей. Снился отец, обнимавший счастливую Уну за талию. И снился огонь, который окутывал его самого, но не обжигал, а придавал сил.
Когда кузнец почувствовал себя отдохнувшим, он, наконец, открыл глаза. Новый день встречал пасмурным небом и мелкой, еле заметной изморосью. Тело казалось легким, и не один мускул не болел. Это было странно, учитывая, что спать пришлось на каменном полу. Арон сел, стащив с себя одеяло, и огляделся. Все вроде было на местах, где-то внизу фыркал застоявшийся на привязи конь. Под навесом, забывшись в угол и укутавшись в одеяло, сидела валькирия. Взгляд ее был испуганным, крылья слегка распущены над головой.
Приходя в себя окончательно, Арон прокрутил в голове вчерашний разговор.
— Что не так? — осторожно спросил он.
— Ты… светился в темноте — ответила она, не сводя глаз.
— Я тебя напугал?
— Да — призналась она — я помню, к чему это приводит.
— Такое бывает иногда. Когда много ран или сильно устал. Это с детства у меня.
— Я боялась, что ты вспыхнешь… как тогда.
— Такого не случалось… до сих пор.
Арон взглянул на небо.
— Погодка радует, да? Наверное, сложно в такую летать?
— Иногда. Приходится подниматься над облаками или парить ближе к земле.
— Позавтракаешь со мной?
— Да — согласилась она.
Основательно закусив, Арон собрал свои пожитки и помог валькирии собрать свои. Впрочем, Уна сделала все по-военному быстро. Видать не в первый раз.
— Не передумал? — спросила она с надеждой.
— Прости. Я должен идти.
Они стояли друг перед другом, лицом к лицу. Ростом Уна не уступала Сольвейг, как и шириной плеч. Приходилось смотреть на нее снизу вверх. Неловкое молчание затянулось.
— Можно мне…? — голос Уны выдавал волнение.
— Что? — не понял кузнец.
Уна нерешительно протянула к нему руки.
— Обнять? — Из уст кузнеца это слово прозвучало не менее нелепо.
Она, краснея, кивнула головой.
Скинув на землю рюкзак, кузнец с опаской шагнул вперед, осторожно обнял ее торс и положил голову на грудь. Уна так же осторожно прижала его к себе. Было отчетливо слышно, как ее сердце отбивает дробь. Арон осторожно вдохнул. На какую-то секунду уже ее запах показался ему родным и таким знакомым. Было так странно. Необычно. И немного волнительно. Особенно когда ее крылья сомкнулись вокруг него.