Семейная сага
Шрифт:
Как древнеримские весталки…
Сережа. 1955, 23 мая
Сразу после первомайских праздников мы с Людмилой
расписались. После ЗАГСа с ребятами из группы ходили в кафе, отметили этот день вскладчину: договорились, что это нам вместо свадебного подарка. Но все же кто-то вопреки уговору насобирал денег на "столовое серебро": симпатичный набор ложек, вилок и ножей из нержавейки.
Мама была категорически против моего брака: а где вы будете жить? Мне всегда казалось, что такой проблемы нет: жили же мы вшестером в двухкомнатной
Жизнь началась напряженная: не дай Бог, кровать подозрительно скрипнет, или дышать начнешь неровно — тут же кто-то начинает ворочаться или вздыхать, будто молчаливо намекая: нельзя ли не заниматься любовью в общей комнате?
Ну, конечно, мы по молодости находим выход и из этого трудного положения!
Михаил. 1955, 23 августа
После защиты докторской, дождавшись
сорокапятилетия, я подал в отставку. К тому времени я уже имел приглашение в Ногинский Академгородок, куда меня пригласили заведовать лабораторией.
Мне очень хорошо! Я почувствовал себя настоящим мужчиной: сильным, нужным и щедрым. Моя любовь к Марии становится с каждым днем все сильнее и сильнее. Все мои чувства к ней разрастаются в страстную и ненасытную любовь. Она отвечает мне тем же. Наверное, более счастливыми, чем мы с ней, уже быть просто невозможно. Я никогда даже не представлял, что любовь к женщине может быть одновременно и столь возвышенна и чиста, и в то же время столь опьяняюща и безудержна!
В кружках глиняных налито
Терпкое вино…
Наше чувство в жаркий слиток
Нежно сплетено.
В третьей кружке свечка тает
В дымке голубой…
Тени по стенам витают,
Вторя нам с тобой… Завтра будет снова вечер, Вместе будем вновь. Зажигать мы будем свечи, Будем пить вино.
Снова нам с тобою тени
Будут отвечать.
И, как будто бы в смятеньи,
Задрожит свеча…
Мария. 1955, 12 сентября
Михаил такой нежный и заботливый. Даша сразу стала
называть его "папа". Олег называет его по имени-отчеству, Михаил Платонович, а не "дядя Миша". Мне Миша объяснил, что его сын, Сергей, называл его брата "дядя Павел", и после той ужасной истории, про которую он мне рассказал, его коробит подобное словосочетание.
Михаил очень переживает, что его сын почему-то не поддерживает с ним никаких связей. Поэтому мы с ним сразу же решили, Олег с Дашей будут избавлены от такой судьбы. Олег должен иметь возможность всегда видеться со своим отцом, когда бы кто из них не пожелал того. Если Олег полюбит Михаила и сблизится с ним — это хорошо, но ни в коем случае нельзя ограждать его от Владимира, не причиняя боли ни тому, ни другому. Вот Владимир зовет Олега на зимние каникулы, и мы с Мишей всячески поддерживаем эту идею. Мы с Михаилом все время говорим Сереже о Владимире только хорошее, хотя Михаил-то еще и в глаза
То же мы решили и в отношении Даши. Захочет Аркадий с ней повидаться — милости просим! Захочет ее в гости к себе пригласить — пожалуйста, правда, это только когда чуть-чуть подрастет, хотя бы лет до восьми.
Миша без ума от Дашки! Она не идет с его рук, что-то все время щебечет. Говорит она очень чудно, Миша даже стал записывать, говорит, что Даше самой будет очень интересно это прочитать лет через пятнадцать.
— А писиму ворона так громко кукушкает?
— А писиму сабака лужу кушает?
— А писиму желтые листочки спать легли, а зеленые
нет?
А недавно начали происходить странные вещи. Даша
почему-то стала просыпаться и просить есть. Я лежу с края, чтобы легче было вставать, если Даша проснется. Она часа в три каждую ночь будит меня и просит: "Идем на кухню. Я хочу позавтракать". Я, конечно, по своей слабохарактерности
послушно брела с ней, открывала холодильник и спрашивала, чего она хочет. Поевши и разгулявшись, она иногда еще и чай просила, а потом долго не могла угомониться. После этого ночного "завтрака" следующий день у меня был полностью сломан…
Михаил узнав про это, лег сам с краю, и когда Даша пришла будить меня, она разбудила Михаила. Тот встал, объяснил, что мама очень устала и ей надо поспать, а он сделает все, что Даша просит. Я в это время лежала лицом к стенке и с ужасом ждала, что же будет дальше. Михаил взял Дашу на руки и понес ее в кухню. Предварительно с вечера он все убрал из холодильника в ящики стола, поэтому там было — хоть шаром покати.
Даша просит есть, а Миша показывает, что ничего нет. Она начала капризничать, но он стал ее баюкать и вскоре — о чудо! — Даша засопела, и он переложил ее в кроватку. Так продолжалось, наверное, с неделю. Михаил ходил невыспанный, но довольный. Потом Даша перестала просыпаться: мы победили! Собственно, не мы — Михаил, я сама никогда бы не смогла.
Михаил совсем душой оттаял… Сколько в нем накопилось теплоты и добра за эти годы одиночества! Одно только его гнетет: он очень страдает, что Сережа не хочет с ним общаться…
Ксения. 1955, 18 сентября
Мне все время хотелось повидать Михаила, я ведь так
ему благодарна за все, что он для меня сделал. Тут я от сослуживцев Виктора в каком-то случайном разговоре услышала, что Михаил переехал и живет где-то под Москвой. Я сделала запрос через Справочный стол и узнала его адрес: живет он оказывается в Ногинском Академгородке, телефона у него нет.
И вот в один из воскресных дней мы с Виктором отправились по адресу, надеясь, что застанем Михаила и его семью дома. Приехали, нашли дом, квартира оказалась на
первом этаже. Звоним в дверь. Открывает дверь относительно молодая симпатичная женщина с приветливым взглядом.
— Здравствуйте, здесь живет Михаил Платонович
Макаров?
— Да… Проходите, пожалуйста… — Сказала она, даже не спросив, кто мы.
Мы вошли, я представилась: