Семирамида. Золотая чаша
Шрифт:
Неожиданно Шами вмешалась в разговор.
— Богатырь требует посадить склянку под замок, а еще лучше разбить ее вдребезги.
Сарсехим так и застыл с поднятой чашей в руке. Рука задрожала. Ишпакай доброжелательно, а Буря подозрительно посмотрели на него.
— Тогда у нас нет выбора – склянка должна быть непременно доставлена на место.
— С какой стати? – спросила Шами. – Говори все!
Сарсехим наконец справился с рукой, опустошил чашу и торопливо заговорил.
— Потому что богатырь – храбрый воин, но склонен к поспешным
— Ему подсказали его боевые товарищи.
— Кто подсказал?
— Ты хочешь знать лишнее?
— Я хочу спасти наши жизни. Твою и мою! Твоих детей и храбреца, пусть даже он ненавидит меня, но так уж случилось, что богатырь и его верная жена – моя единственная надежда и опора.
Шами вздохнула, потом решилась открыть секрет.
— Его побратим.
— А ему кто подсказал? Каким образом побратим узнал о склянке?
— То есть?
— Кто подбросил побратиму мысль вопреки ясно выраженной воле царя, отомстить безумной ведьме? Как он мог за сотни верст от Дамаска, где остановился царь царей, за тысячу беру от Калаха, в котором объявилась эта шлюха, узнать, что великий дракон собрался отправить склянку домой? Всем известно, сам побратим никогда до такого не додумался бы.
— Дракон отправил письмо в Сирию, и небесный царь, ознакомившись с ним, разрешил – пусть возвращается.
— Вот я и спрашиваю – как побратим, будучи в походе и далеко от небесного царя, мог узнать об этом? Царь лично известил его или ему сообщили об этом по его распоряжению?
— Не… знаю.
— Кто шепнул побратиму, что склянка, выброшенная в Дамаске, вдруг обнаружилась в Ашшуре? Открой имя?
— Ему рассказал об этом Тукульти–ахе–эриб, лимму этого года. Он – глава общины Ниневии.
— Это серьезно, – согласился евнух. – Это очень серьезно. Я слыхал, огнедышащий дракон и глава ниневийской общины дружат с детства?
— Да, – кивнул Ишпакая, – это так.
Сарсехим многозначительно прищурился и подытожил.
— Это замыкает круг, – затем скопец поинтересовался. – Кто же привез в Ашшур приказ спрятать склянку или лучше всего, разбить ее??
— Верный слуга богатыря. Он сидит напротив тебя.
— Да, этот не соврет.
— И тебе не советую, – предупредил Буря. – Запомни, урод, рука у меня не дрогнет. Я спас тебя от работорговца в надежде, что возьмешься, наконец, за что-нибудь полезное. Например, начнешь учить детей, а ты вот чем занялся. Не можешь без пакостей?!
— Госпожа, – взмолился евнух. – Прикажи верному слуге заткнуться. Он действует мне на нервы.
Партатуи вскочил, однако Шами остановила его.
— Заткнись!
Скиф возмущенно глянул на госпожу, сник и сел на место.
Сарсехим, обращаясь к Буре, заговорил горячо, ударяя себя в грудь кулаками
— Я давно разочаровался в пакостях и жду спасения только от себя самого. Ну, разве что от этой женщины, которая однажды проявила не только неслыханное
— Без этого не обойтись?
— Нет, госпожа. Я хочу выяснить, кем оно составлено. Ведь твой супруг неграмотен. Его побратим тоже не очень-то силен в выдавливании клинышков, не говоря о скорописных знаках на пергаменте, а пренебрежение волей царя это, знаете ли, дело опасное.
— К чему ты клонишь, евнух? – встревожилась Шами.
— К тому, что это послание, предписывающее разделаться со склянкой, не является тайной для кого-то третьего.
— Для кого?
Сарсехим не ответил
Шами обменялась взглядами с Ишпакаем. Тот кивнул. Шами достала из сундука табличку.
Сарсехим внимательно изучил ее, затем достал из-под полы кусок пергамента и сравнил.
— Смотри, здесь написано «…за вырванное око следует вырвать око…», а здесь «…это вечный закон…».
— Что это?
— Охранная грамота, полученная мною от огнедышащего дракона. Когда я узнал, что меня в охапку со склянкой собираются вернуть в Вавилон, я возопил. Тогда мне вручили эту писульку. Трудно поверить, что она будет что-то значить, когда я попаду в лапы безумной старухи, матери этой ведьмы.
— Ты хочешь сказать…
— Я пока ничего не хочу сказать, но верный человек в Калахе подсказал мне, кто-то очень хочет, чтобы богатырь нарушил царский приказ. Сами знаете, какое за это грозит наказанье. – Сарсехим понизил голос до шепота. – Хуже всего, что в твоем окружении есть человек, которому многое, если не все известно.
— Кто он?
— Если бы я знал, все было бы намного проще. Верная жена раздавила бы ему яички и выскользнула из ловушки. Я сохранил бы жизнь. Буря прозрел бы, ведь бездумно выполняя приказ, можно остаться без головы.
— Что ты предлагаешь. Только быстро.
— Отпустить склянку, как распорядился дракон, только следует поступить так, как требует обычай – пусть соберутся старейшин и главные жрецы ашшурских храмов, и ты объявишь, что прощаешь ее.
Шами не ответила.
После короткого молчания Сарсехим осторожно поинтересовался.
— Как ты намерена поступить со мной?
— В любом случае, отпущу я сестру или нет, ты отправишься в Вавилон.
Сарсехим жалобно вскрикнул.
— Госпожа!.. Ты посылаешь меня на смерть!
— Не беспокойся, – успокоила его Шами. – Ты выкручивался из куда более затруднительных положений. Кто, кроме тебя, сможет удержать моего отца от пагубных поступков.
— Но, госпожа, имея дело со вздорными женщинами, трудно рассчитывать на снисхождение. Эти ведьмы сожрут меня живьем.
— Я могу взять клятву, что ни она, ни ее мать, ничем не навредят тебе.
— Для дочери Эрешкигаль не существует никаких клятв!
— Что ж, в таком случае пусть она поклянется на алтаре богини мертвых.