Семья и подвижничество
Шрифт:
В ответ Анна пытается внушить мужу веру в свои силы и помощь Господа; она призывает его бороться, чтобы вернуться домой живым. Но душа Михаила не жаждет земного триумфа – он желает пострадать за Христа. Услышав сердцем этот Божий зов, Анна перестает сопротивляться и убеждает мужа принять свою гибель без страха, не помышляя малодушно о временных благах мира. Супруги в последний раз видятся на земле, и в их словах – святая взволнованность торжественностью минуты. Такое расставание навсегда русские люди знали и до монголов, и во время ига, и после – до наших дней. Вот почему христианская разлука Михаила и Анны запечатлелась в народной памяти, о ней рассказывали как о подвиге, являющем глубину супружеской любви.
Князь Михаил был осужден и казнен в Орде.
Образ вдовы на Руси налагал на женщину печать отрешенности и сиротства. Глубокая душевная драма находила свое гармоничное разрешение в принятии монашества. Анна не явилась исключением, но путь к монастырской ограде был еще очень долог. Ей предстояло двадцать лет вдовства в миру, и они стали для нее временем полного развития редкого дара: с покорностью воле Божией, в совершенном терпении страдать. «В женском естестве имела мужескую крепость» – так воспевает Церковь ее душевную стойкость [100] .
За эти два десятилетия княгиня пережила гибель старшего сына Дмитрия, более других унаследовавшего отцовские свойства характера. Вместе с сыновьями и внуками она находилась в Твери в страшные часы восстания, вызванного прибытием в город татарского посла Шевкала [101] . Второго сына, Александра, и внука, княжича Феодора, Анна проводила на гибель, как когда-то мужа, – в Орду. Оплакивать их было вдвойне горько и тяжело, но и тогда святая не позволила себе роптать, заключив свою скорбь словами: «Не судил Господь, не мои руки закрывают глаза дорогих моих людей…».
Плач над убиенными сыном и внуком – последняя строка мирского жития Анны-вдовы. Две эти смерти исполнили меру положенных ей страданий и открыли праведной душе путь к иному образу существования – к ангельскому [т. е. монашескому] чину, в котором ей суждено будет сиять в сонме русских святых.
Анна приняла монашество, когда ей было около шестидесяти лет. Она была подготовлена к постригу всей своей предыдущей жизнью. Родной Ростов Великий воспитал ее в вере и благочестии и научил принимать свою земную долю как дарованную свыше. Это послушание Богу испытывалось и укреплялось в браке – в этот период познала она несокрушимость женского терпения, превосходящего возможности естества. Годы вдовства привели благоверную княгиню к образу жизни, который был столь близок иночеству, что почти ему уподоблялся. Оставалось лишь покинуть княжий двор.
Свое намерение святая осуществила быстро и просто. Она ушла из дому и направилась в Тверской Софийский монастырь. Там Анна смиренно молила инокинь принять ее в обитель. Ее постригли в монашество с именем София. В аскетическом подвиге и покаянных слезах благоверная княгиня провела еще два десятилетия жизни.
Когда Анна была уже глубокой старицей, к ней приехал сын Василий. Он хотел увезти мать из Твери, где свирепствовала чума, в свой удел, город Кашин, где был построен для нее монастырь. Почувствовав, что мольба сына не без воли Божией, монахиня обещала прибыть в Кашин и оставаться там до смерти.
Иногда, с глубоким смыслом и по благодати, Господь сообщает праведным душам день и час их преставления в мир иной. Открылось это и будущей кашинской заступнице. Князь Василий, узнав о скорой разлуке с матерью, не выдержал и
горько зарыдал. «Не плачь, чадо мое возлюбленное, – утешила она его, – Молитвы твоего отца и мое благословение во веки на тебе пребудут».
Так закончилась жизнь одной из самых многострадальных благоверных княгинь. Она преставилась в 1368 году, почти в девяносто лет, приняв схиму со своим прежним именем Анна. В том же году скончался и ее любимый
СОСТАВЛЕНО ПО ИСТОЧНИКАМ:
Манухина Т.И. Святая благоверная княгиня Анна Кашинская. Париж: YMCA-PRESS, 1954.
Святая благоверная княгиня-инокиня Анна Кашинская // Православный церковный календарь. [Ресурс интернет-портала «Православие. ru»]. URL: http:// new.pravoslavie.ru/Life/life6429.htmБлаговерная княгиня Евдокия Московская [102]
Имена преподобной Евдокии [в иночестве Евфросинии] и ее супруга, князя Дмитрия Донского [103] , навсегда вписаны в историю Руси и Москвы. Упоминания о них чаще всего связаны с Куликовской битвой, но и семейный подвиг благоверных князя и княгини достоин земной и Небесной славы. Они прожили вместе двадцать два года, дав миру двенадцать детей. Жизнь великокняжеской четы прошла под духовным руководством великих русских святых – святителя Алексия Московского [104] и преподобного Сергия Радонежского [105] . Это был поистине благословенный христианский брак, заключенный в трудное время непрекращающейся борьбы с внешними врагами и кровопролитного соперничества русских княжеств. Супруги собственным примером утверждали своих людей в христианской семейственности. Ведь семейное домостроительство – заглавная буква в домостроительстве всей земли.
Княгиня Евдокия была дочерью великого князя Дмитрия Суздальского. Она родилась в 1353 году и уже в возрасте тринадцати лет была обвенчана с сыном московского князя Иоанна II, Дмитрием. Создание этой семьи стало политическим шагом и знаменовало собой союз между двумя княжествами, однако принесло прежде всего духовные плоды, многократно превзошедшие скупой человеческий расчет.
Молодому князю на тот момент исполнилось шестнадцать лет. Он вступил на престол отроком, рано лишившись отца. Детство святого Дмитрия прошло под опекой митрополита Алексия, обладавшего сильным характером и большим духовным авторитетом. Княжич, без сомнения, был воспитан им в строгой христианской традиции. Как повествует житие, великий князь Дмитрий каждое воскресенье причащался Святых Христовых Тайн, слушал духовные наставления и чтения из Священного Писания и с умилением внимал им. Живя в царских палатах, он имел в сердце отшельническую пещеру; облачаясь в роскошные княжеские одежды, желал сменить их на простую монашескую рясу. Ему удавалось, ежечасно принимая честь и славу от всего мира, крепко держать на своих плечах крест Христов.
Многими положительными качествами христианки обладала и Евдокия. Она была чужда высокомерия и разделяла с московским людом все его бедствия, хотя ее никто к этому не принуждал. Княгиня сидела вместе с москвичами в осаде во время походов князя Ольгерда на Москву [106] . И много позднее, в момент нашествия хана Тохтамыша [107] , будучи беременной, до последнего оставалась в осажденном городе. После моровых поветрий и страшных пожаров, которые не единожды знала Москва, Евдокия оказывала покровительство и помощь погорельцам, вдовам и сиротам. Простые жители в знак любви и благодарности называли ее «матушкой».
Свободные часы в светлице великой княгини посвящались шитью драгоценных плащаниц и покровцов, необходимых при богослужении. Вышивали на тафте и атласе, стараясь подбирать ткани звонких, праздничных цветов. Эта работа, выполняемая хозяйкой вместе с помощницами,
требовала терпения, проворства пальцев, нераздраженного сердца и общего согласия. На изготовление вещи уходили порой месяцы – неспешным разговором, сопутствующей молитвой воспитывалась на их протяжении кротость женской души.