Серая Башня
Шрифт:
Я выдернул меч и полоснул зверя по передним лапам, рассекая связки и рубя кости — для атомарной заточки плоть какого-то там дикозверя не была серьёзной преградой. Эндгарр завопил, передние лапы подкосились, он плюхнулся в грязь. Н’ри, яростно рыча, продолжал сверлить лазерным лучом бок зверя, а я занял позицию удобную для удара, замахнулся и обрушил меч на шею дикозверя, отделяя голову от туловища.
Башка откатилась на пару шагов в сторону. Я превратил оружие обратно в перчатки, отошёл от туши и поднял голову за шерсть на загривке. Н’ри продолжал резать лазерными лучом труп, ругаться и свирепо
— Успокойся, — сказал я ему. — Он мёртв.
Брат яростно взглянул на меня и скорчил злобную гримасу, и я испугался, что сейчас он направит луч на меня. Но спустя мгновение он взял себя в руки и отключил dravurokas. Теперь он выглядел потерянным и сломленным. Я, наверное, выглядел так же.
Я подошёл к брату, положил руку ему на плечо. Он зажмурился, сдерживая слёзы, а потом обнял меня и всё же разрыдался.
Почему так всё произошло!
Почему случилось то с нашей сестрой!
Трагедии быть этой не должно!
Я не могу смириться с этим, нет, брат мой!
Мы постояли некоторое время обнявшись, а потом вернулись к группе. Я встретился взглядом с отцом и увидел, что он выглядел так же удручённо и потерянно, как мы. Я положил голову эндгарра в мешок-сетку, прицепленный к моему седлу, и мы двинулись дальше.
Когда мы проезжали мимо голов дикозверей, сваленных в кучи вокруг стены нашей усадьбы, я швырнул голову эндгарра в ближайшую.
Один из охотников сплюнул, злобно взирая на головы:
— T’hikaler Artanorr!
Отец его поддержал:
Проклятое зверьё!
Когда ж вы передохните!
Когда ж от вашей мерзости
Очистим мир родной!
Н’ри заговорил. Глаза его блестели, в голосе звучала мрачная решимость.
Обещаю я, отец,
Перед всеми я клянусь:
Истреблю дикозверей,
Уничтожу эту гнусь!
А когда-нибудь потом
Мы откроем Арки вновь,
И тогда Angofe - Lokk
Боль затопит, ужас, кровь!
Отомстим мы за смерть
И сестры, и всех, кто пал
От лап мерзких дикозверей,
Отомстим за то, чем стал
Мир наш, дом, Х’айтрайенборр!
Истребим наших врагов!
Принесём
Реки крови из брегов
Выйдут, затопляя мир
Белых башен, мерзкий мир!
Жажду мести утолит
Нашу тот кровавый пир!
Отец одобрительно крякнул. Охотники свистом и хлопками поддержали Н’ри. На Х’айтрайенборре тема ненависти к дикозверям, к врагам с других планет и мести за проигрыш в Великой Войне — стопроцентный способ вызвать у собеседников поддержку и не дать беседе скиснуть.
Ангофэ-локк иногда называют «Миром белых башен» — потому что именно так он и выглядит. Все континенты планеты покрыты сплошными джунглями, зарослями высоких деревьев-великанов, а над ними возвышаются одинокие белые башни, в которых живут кланы, Дома ангофских д’хаэнэлле. Местными же жителями, для которых планета Ангоф родная, являются невысокие гуманоиды, которых в некоторых языках называют «гномами». Мы, д’хаэнэлле, называем их «дэрфэйнэ».
Мы въехали через главные ворота на территорию усадьбы. Встречающие приветствовали нас радостными возгласами, но когда заметили выражения наших лиц и ношу, что вёз ларак’х Майровинэльды, тут же смолкли.
На крыльце дома нас встречала мать, Исаэлина-Дэлия. Когда она заметила, что ларак’х Майровинэльды едет без седока, и когда она увидела, что везёт в мешке ящер, она охнула и упала на колени. Я помню, какой ужас царил в широко раскрытых глазах матери. Я помню, как она прижала дрожащие руки к лицу и разрыдалась.
Глава 48
Н’риэль
Три blaidheine («года») спустя очередное несчастье постигло нашу многострадальную расу. Появилась новая напасть — helkane («летающие насекомые»), укус которых был смертелен. Много д’хаэнэлле погибли в тот год из-за этих daol'…
Я помню ужасный день. Мы с Н’ри находились в тренировочном зале, крутили сальто, прыгая на батутах, соревновались в том, кто быстрее и больше подтянется, фехтовали тяжёлыми тренировочными мечами, и к нам прибежали испуганные слуги.
Молодые господа!
Поспешите вы скорей!
Ваша матушка больна!
Приключилось что-то с ней!
Мы бросились со всех ног к матери. Её мы нашли в их общей с отцом спальне. Она лежала на постели и вокруг суетились слуги. Рядом в кресле сидел отец, с беспокойством наблюдавший за супругой. На руках у него был белый карликовый лис «корхикс». Он был домашним любимцем отца. Многие народы Империи называли этих животных «эльфо-лисами» или «эльфоухой лисой» — из-за длинных, вытянутых в стороны, ушей. Отец рассеяно поглаживал животное, пытаясь унять тревогу.